Уходите.

О поэзии голосят поэты,
Об искусстве плачут артисты,
Озабоченные проектами
Окупаемости этого бизнеса.

Поднимаются на трибуны,
Узнаваемые, примелькавшиеся,
Как же мы? Что с нами будет,
С заслуженными, состоявшимися?

Маститые и матерые,
Подпевалы совковой мафии,
Не желают бродить актерами,
Прежней славою одурманенные.

Почему-то они уверены,
Что искусство без них увянет,
Без просматриваемой карьеры
Для своих детей и племянников,

Но привыкшие притворяться,
Переводят свои проблемы
В государственные абзацы,
На народные темы.

Уж такие они патриоты,
За Россию они болеют!
Только гранты и квоты
Их волнуют на самом деле.

Уходите, свое отыграли,
Дайте новому подрасти,
То, что в прошлом вы потеряли,
Дайте в будущем обрести.

Он простит и поймет.

Существует Земля. Эры эхом минуют.
Угасают вулканы, орбиты круглеют слегка,
И у самой воды,
на поверхности жизнь существует,
В человечьем обличье, составляя века и века.

Приземлись на минуту понять,
осознать копошенье.
В этом хаосе тел, индивидов и прочей муры,
И какое к Вселенной имеет оно отношенье,
Будто чем-то другим эти люди увлечены.

В них - кошмар обреченья,
бессознательный тонкий трагизм,
Но какой удивительной,
естественной и динамичной,
и осмысленной кажется
В этой бессмыслице жизнь,
В нашей глупой и вежливой,
до омерзанья приличной.

Сведены до нуля бесконечные наши попытки
Водрузить на Земле
благоденствия реки и мир,
И потуги сознания снова и снова будут разбиты,
Чтобы искрой хотя бы вывести нас из тьмы.

Мы сегодня в такое время
сумасшедшее существуем,
Когда паника больше страха и возможности умереть,
Но не смерть, а жизнь
настоящая нас волнует,
Что ребенку сказать,
как сыну в глаза смотреть?

Есть кусочек земли,
истощенной и насухо выжатой,
Есть от солнца и снега истлевший,
дощатый настил,
Я скажу, что не знаю, как это вышло,
Подрастет и поймет,
И наверно, наверно простит.

Надежду славлю...

Человечье жестокое племя,
Не осмыслить тебя, не понять,
Не постичь отношений проблемных,
А беспомощности не приять.

Стала целью твоей усложненность,
А абсурдностью - красота,
От пропорций таких обнаженных,
До абстрактных видений холста,

От имперских, фашистских политик,
До простых над собою побед,
К фантастическим далям открытий
Бесконечных людских эстафет.

Битв кровавых стынущий саван
Чертежами грядущего бел,
Разум, совесть, надежду славлю
В этой мужественной борьбе.

День.

К вечеру на кухне за кифиром,
Осознав прожитый вспешке день,
Ощутишь за рамками эфира
Пустоту бессмысленных потерь.

Все уходит в память безвозвратно,
Где-то там всплывая иногда
Разделенным без остатка кратным
На недели месяцы, года.

А пока,  обязанный немногим, 
Перед сном еще раз проживу
День без опасенья и тревоги,
День. который завтра не найду.

Позову.

Мартовская оттепель коварна,
Не весна, не тает, не плывет.
Только люди в состоянье парном
Совершить готовы перелет

Через снег, предчувствуя движенье,
Через толщу зимних непогод,
Ощущая тонкое броженье,
Основных инстинктов наворот.

Хочется встревоженную память
Навести на спящую весну,
Чтобы из прожитого годами
Воссоздать рождений полосу.

Небо чуть поярче, чуть повыше,
День длиннее. ночь не так темна,
Позову, и кто-нибудь услышит
В этом пробужденье и меня.

Записные книжки.

Записные книжки телефонов,
Адреса знакомых, незнакомых,
Пробегаю желтые страницы,
Может быть, когда и пригодится.

Может быть, когда-нибудь присяду,
Отогнав назойливость проблем,
Наберу случайную плеяду,
Устранив для памяти пробел,

И от А до Я, по каждой строчке
Длинных списков телефонных лиц
Я проверю имена на прочность,
На надежность родственных границ,

Чтобы снова в чем-то убедиться,
Успокоясь на десяток лет,
Телефоны могут пригодиться,
А друзей как не было, и нет.