Я столбенею в этой вечности.

Декабрь.

Когда секунды стынут в полночи,
Гудят простужено "Икары",
И красный крест на "Скорой помощи"
Увозит умирать декабрь,

Непобежденный, но развенчанный,
Сольется с блеклой киноварью,
Я столбенею в этой вечности,
Свечи огарок, выгораю.

Зима в предутрии полощет космами,
Январь послушный перины стелет,
Рассветный ветер нежданным гостем,
"Скворцы, - мне шепчет, - прилетели".


Апрель.

Нежный, ласковый апрель,
Хочешь верь, или не верь,
Но в тебя я влюбена,
В ночи лунные без сна,
В восхищенье, в удивленье,
В колдовстве твоем - весна!

Хмурит тучка день погожий,
Дождь накрапывает с ветром,
Через час развеять может
Мрачный день потоком света,
Озарит волной лучистой
Зототистых верб сережки,
У сирени первый листик
Освежит весенний дождик,

Сколько звуков в небе вешнем!
Птичьи стаи у реки.
Голубок с голубкой вежлив,
Может, чуточку ревнив.

Нежный, ласковый апрель,
Стань мне другом и поверь,
Мне не сладить с этой бурей,
Что зовут любовью люди,
Мне не справится одной,
Помоги, апрель, друг мой!


Март.

На нас нагрянула теплынь,
А будто робко, крохотно
Тяжелый ливень снег пилил,
Громами небо охало,

И март, откинув паранджу,
Разъяснился улыбкою,
Я первым скворушкой хожу
По черным талям зыбким,

И правлю старое гнездо
В карагачевой роще,
Весеннего ручья излом -
Весны знакомый росчерк.

И леса чувственная дрожь,
И воздух солнцем вспоян,
Подснежника внезапно нож,
И пласт лежалый вспорот.

И смех, и бодрости прилив,
Стихов лови рожденье,
На нас нагрянула теплынь,
Как звон, как наважденье!


Осеннее.

В осени есть поразительно тонко,
Каждой травинкой и каждым листком,
Напоминанье и жизненной кромке,
Что происходит обычно потом,

Птицы, волнуясь, готовы к полету,
Поле остыло в дождливом венце,
Ветер бродячий тревогой измотан,
Что там за кадром, что там в конце?

Сроки последние, зимние месяцы,
Утром проснемся, бело за окном,
Только по-прежнему яркое грезится
Непреходящим мечтательным сном.

В осени есть удивительно милое
Чувство согласья, покорность во всем,
Тщетность возврата чего-нибудь силою,
Мы же такое в себе не несем.

Мудрость природы - понять бесполезность
Всех наших слезно бунтующих тем,
Впрочем, всегда остается надежда
Сроки найти и последней черте.


Степь.

Солнце присело на край небосвода,
Ночь и прохладу устало стречая,
Черных грачей необъятная свора
Сразу полнеба затмила печалью,

Желтых колючек острые иглы
Рдели на солнце, дрожа и играя,
Ветер промчался по теням их длинным,
В теплый песок семена осыпая.

Степь уходила далью пугливой,
В синем тумане скрывая дороги,
Где-то луна осторожно парила,
Чтоб не обжечь непривычные ноги.

Кажется, все настороженно тихо
Пряталось, отдыху день уступая,
Словно предвидя опасности лихо,
Словно последствия все понимая.

Но, будто парус, белело в бездонье
Девичье платье романтики первой,
Первой надеждой и первой любовью,
Не замечая ни игл, ни терний.


Садилось солнце.

Садилось солнце, будто на глазах,
Стекало жарким угольком за горы,
И ближе, ближе подбирался страх,
Что там, за тем сиреневым забором?

Последний лучик небо полоснул,
Седое, розовое, глобусное небо,
Застыл на миг, растаял на весу,
И умер, будто вовсе не был.


Этюд.

Капали слезы
Светлым весенним прозреньем,
Плакали розы
В ревности, злобе, сомненьях,
Не было возле
Любви, красоты, удивленья,
Были лишь позы
Зависти, лести, смиренья.

Было тупое, бычье,
С виду еще
Человеческое обличье,
Было привычной, личное,
Общее схематичное,
Плакали розы,
Капали слезы.


Вчера.

Вчера такое солнце было!
Лед на газонце растопило,
Воды в сумятице наплыва
Хватило б на сто лет полива!

Я осторожно обходила
Ручей широкий и ретивый,
Боясь набрать себе в ботинок,
Такая, знаете, картина.

Таксист природу уважал
И аккуратно объезжал,
Кому-то в чем-то подражал,
А ручеек к реке бежал.

Она, оттаявшая, нежная,
Ему объятия безбрежные
Простерла, принимая вешние
Слезинки -капельки подснежные.

Она взбухала и вздыхала,
Она как будто отдыхала,
Она как будто день пахала
И километры отмахала,

И прикорнула полежать,
Не стала ветру запрещать,
А он подул, и будто вспять,
Сегодня снег пошел опять.


Ух, какое нынче лето!

Ух, какое нынче лето!
Лето, будто с того света,
Я расплавиться могу,
Разжижаются предметы,
Нагреваются куплеты,
Не про то и не про это,
Ни полслова, ни гу-гу!


Осень.

Осень, осень, осень дорогая,
Ты такая нынче золотая,
Мне с тобой расстаться велено,
Дерзостью моей и временем,

Осень, превратившаяся в стаю,
Журавлем последним улетаю,
Костерком последним догораю,
Ты такая нынче золотая!


Пробуждение.

Как радовалась дню,
Который все светлее, чем ближе к марту,
Становился долгим,
Как ветра неожиданные вздохи
Казались теплым, нежным дуновеньем
В колючих розгах северной метели,
Какие белые, подобные соцветьям яблонь,
Снежинки в сад летели,
А куст сирени, будто вдруг проснувшись,
Оживленно дрогнул!

Каким тяжелым, бесконечным грузом
Слой снеговой лежал
На тихом, кротком поле,
Непостижимою казалась мысль,
Что солнце может растопить громаду,
На жесткий, старый снег
Последний, мягкий падал,
Ну почему он не кричал,
А чуть заметно морщился от боли?

То было первое,
Наполненное грустью пробужденье,
Весенний, робкий,
Но счастливый всплеск,
И снова заугюмел в праве недоверья
Коченевший лес,
В столетней древесине
Храня тот день великого рожденья!


Ведь там весна!

Ведь там весна! Откройте окна,
Смотрите, пламень изумрудный
Нам расточает буйный тополь
В пространстве ветренно-простудном.

Дышите новым пробужденьем,
Искритесь слезным торжеством,
Из вечной сутолоки денной
Бегите в блажь и баловство!

Весной любовь - такое чудо!
Как страсть, как сон, как доброту,
Ее похватишь. как простуду,
И потеряешь, как мечту.


Осенние деньки.

Осенние деньки, и солнечно и сухо,
Прогретая земля щедротами полна,
И каждый день случайного досуга
Зовет и тянет на простор она.

Пусть это будет лес с извилистой дорогой,
С ландшафтом у реки нетронутых глубин,
Пусть - степь с каймой синеющих отрогов,
Пусть - океан, со всех сторон , один.

И ты везде услышишь эту осень,
Шуршит листва, и запахи шуршат,
Туманом дышит водяная проседь,
И как-то так, спокойно, не спеша.

Природа учит нас не суетиться,
И не менять на мелочи покой,
И как-то так, с достоинством смириться,
Не расставаясь навсегда с мечтой.

Нет гибели, есть смена возрождений,
Закономерность жизни в череде
Простых и гениальных озарений,
И в нас, и в окружающей среде.

Частицы мы огромного пространства,
Зависимы, подвластны, конъюктурны,
Но все равно, взволнованно и страстно
Всему возводим памятные урны.

Что из детства помню...

Что из детства помню я такое,
Что не забывается, и вновь
Мной переживается спокойно,
А теперь и в виде этих строф?

Бабушка работала в артели,
И производили там вино,
Виноградом полные телеги
Наблюдала я через окно.

Своего еще не посадили,
Да и было некому сажать,
Дед с войны уже лежал в могиле,
Ни отца не видела, ни мать.

Начинался день довольно просто,
Завтрак нам никто не подавал,
Хлеб - за печкой, почему-то черствый,
И в колодце во дворе - вода.

И нельзя сказать, чтобы привыкли,
Мы не знали ничего почти
О еде, питательной и сытной,
Ели то, что удалось найти.

Приходила к бабушке я часто,
Постою при входе у ворот,
Посмотрю, как сок стекает красный
Из-под пресса в сладкий желобок.

Но не пить, ни есть мне не хотелось,
Интересно было наблюдать,
Гроздьев удивительную спелость,
И чужого изобилья благодать.

Кем она работала, бабуля,
Я не знаю, но однажды мне
Налила из желобка в кастрюлю,
И сказала, если хочешь, пей.

И сказала, подводя к корзинам,
Если хочешь, то бери и ешь,
Повела по речке этой винной
В бочечный непроходимый лес.

Это я сегодня понимаю,
Что платили мало всем тогда,
Урожай последний отнимали
И везли, никто не знал, куда

И никто не спрашивал о внуках,
Никогда не возникал вопрос,
Было ли еще чего-нибудь покушать
Кроме этих виноградных лоз.

***

И помню, он распался вскоре
Весь этот цех по производству вин,
И пустоту цементных территорий
Загромоздил чесальный шум машин.

Овечью шерсть вначале разбирают
Вручную от колючек и дерьма,
Машинным гребнем мягко выстилают
Для валенок, для фетра, для сукна.

Прессуют, варят, что-то добавляют,
По-моему, известный купорос,
Горячим на колодку надевают,
Рифленой скалкой оббивая ворс.

Шерсть уплотняется, садится
При сушке на живом огне,
Незаменимой обувью сгодится
В морозы деревенской бедноте.

Мой отчим тоже валенки катал,
Текли к нему со всей округи
Заказы, не скупясь похвал,
И утвердился - золотые руки.

Но больше всех запомнился мне дом,
Который он построил вместе с мамой,
Фундамент низковат, но комнаты зато
По правилам строительного плана.

Терраса, коридор и две двери,
На кухню - прямо, справа - для гостей
Большая комната, и спальня впереди,
И окна для соседских новостей.

Из ничего. Булыжник привозили
С карьера, что стоял невдалеке,
Песок и глину на худой кобыле
В золотоносной черпали реке.

А вместо кирпича - станок саманный,
Замес с осокой пополам,
И оставались, зарастая ямы,
Свое богатство подарив домам.

Лес был тогда большой проблемой,
Пиленых балок было недостать,
Рубили тополя, и с временной заменой
Лет простоять они могли до ста.

Дом каждый отличался крышей,
Камыш вязали дратвой у конька,
Потом пришел ему на смену шифер,
И черепичный бум, наверняка.

А начинали с крохотной времянки,
Где глиною облепленный каркас
Учил теплом протопленной лежанки
Навыку строительному нас.

Я сегодня это вспоминаю,
Воспитав двоих своих детей,
Вижу, понимаю и не знаю,
Что же им запомнится теперь?

Почему сажали за стихи?

Почему сажали за стихи,
Кто-нибудь пытался объяснить?

Не за то, что складно изложил,
Что врагов своих не ублажил.

Потому что рядом встать посмел
С теми, кто гранитный постамент

Возводил на площади Свобод,
Отдаляя от себя народ.

Кто читал открыто в микрофон,
Отогнать пытаясь страшный сон,

Поклонений бессловесный мрак,
И насилью предвещая крах.

Кто посмел сравниться и воспрять,
И себя заставить уважать,

Чувств огонь пытался усмирить,
И себя бесстрастно обвинить,

Что не находились те слова,
Чтобы к справедливости воззвать,

Уличить в преступности убийц,
Не склоняться перед ними ниц,

Не боясь ни ссылок, ни казарм,
Что пришел на площадь и сказал.

Женские стихи.

Ты уезжаешь.

Ты уезжаешь,
Мне оставляешь
Письма,
Сны оставляешь,
Сам уезжаешь,
Письма!
Строки, что коды,
Долгие годы,
Письма!
Нет, не пиши мне
Длинные письма,
Слышишь,
Ты увези меня
В город тот зимний,
Слышишь.


Не прогоню.

Не прогоню,
Не рассержусь,
В улыбке горечи не скрою,
И Василисой обернусь,
Веселой, ласковой, простою.

Пальто поймаю на лету,
И помогу распутать узел,
И вновь поставлю на плиту
Давно уж перегретый ужин,

Согрею кофе поутру,
Оставлю денег на похмелье
И в ту лягушечью кору
Запрячусь со своим весельем.


Твои причуды.

Твои причуды-коники
Меня смешат до одури,
Какие там поклонники,
Обшарпанные морды,

А ты спокойный, розовый,
И чуточку растерян,
Глазами, словно розгами
Истерзан и истелен.

И вздохами, и ахами
Обласкан и облапан,
А мне любовь, что - плаха,
Отрублено, и плакать.


Открылась дверь.

Открылась дверь, и снова не ко мне.
Напрасно жду твоих шагов несмелых,
Слепому в горсти не несут камней,
А милостыню брать твою не смею.

Себе и сыну кашу пополам,
Он во дворе нашел себе подружку,
Они в семью играют, в пап и мам,
А кто мою, мою семью нарушил?


Вас нет.

Вас нет, и мне не по себе,
Оторванный кусок и траур поминальный,
Шальные ветры гулом по стене,
А в доме стук и топот комунальный.

Мне, к слову, очень повезло,
Бумага, книги, на дверях задвижка,
Кому-то даже делаю назло,
Он ждал, а я к нему не вышла.

Я просто так, за кухонным столом,
Глаза в глаза с тревогой-невидимкой,
Едим и спим, торопимся, встаем
И по углам сметаем паутинки.


Я была с тобой.

Я была с тобой девчонкой, 
Несчастливых десять лет назад отбросив,
Я смеялась ни чему-то, ни о чем-то,
Я смеялась очень много, очень просто.

Осень в диком танце закружила листопадом,
Я разбуженно кружилась вместе с ним,
Не шептала я, не надо, ох, не надо,
А просила, оставай до весны.


Ты не пришел.

Ты не пришел, а я ждала,
Я так упорно ждать умею,
Я начинаю ждать с утра,
И незаметно вечерею.

С утра готовлю одеянье,
Меняю платье и белье,
Как будто новой свиданье
Есть вознесение мое.


Всколыхнулось что-то.

Всколыхнулось что-то давнее
От твоих тяжелых слов,
Те далекие свидания,
Та далекая любовь.

Задрожали теплой влагою
На глазах воспоминания,
И застыли над бумагою
Неоткрытые признания.


Не жди звонка.

Не жди звонка, звонить не буду,
Не думай, чтобы мне сказать,
Помой вчерашнюю посуду
И завались пораньше спать.

Проснись и бодрым, и веселым,
И чай поставить не забудь,
Иди в пальто демисезонном
И отработай как-нибудь.


Не сон ли.

Не сон ли, я кому-то нравлюсь,
Допустим, в скобках, просто так,
Вдруг стать причиной жестких правил,
За даму опустить пятак.

Сойти с автобуса помочь ей,
Беседой легкой оживить
Еще такое непорочное
Взаимодействие любви.

Увидеть стыд, и не заметить,
Увидеть ложь, но не понять,
И в незначительном ответе
Что-то такое передать.


2000 году.

Извини, что на стол не накрою,
Без гостей, без друзей, без вина,
Лишь тревогой тебя удостою,
Ничего я тебе не должна.

Каждый раз ты врываешься в душу,
То дитя, то жених, то отец,
Не уверенный в том, что не нужен,
Но хвастлив оттого, что ты есть.

Не свяжу ни единой надежды,
Не прощу, не поверю, не дам,
От излишних эмоций удержат
Нечувствительности года.

Но, прикрывшись ненужной игрою,
Я не стану себе вредить,
Позвони, побегу и открою,
И скажу, не спеши уходить.


Завершу.

Завершу свою поэму,
Как обычно, разошлись,
Обоюдно, беспроблемно,
Такова, наверно, жизнь.

Не у всех она такая,
И такая не всегда,
Это я иду по краю,
И другим дарю себя.

Это я всегда прощаю,
Это я всегда люблю,
Это я всегда спасаю
И погибнуть не даю.

Мне себя не переделать,
Одинокая, как столб,
Остолбительная дева
На отстолбнике пустом.

Мазохистское упрямство
На распутье, и назло,
А моя дорога - прямо,
Без зигзагов и узлов.


Океан.

В океане слов ты нашел стихи
И принес их мне, приоткрыв себя,
Я читаю в них о тебе, прости,
То, что понял ты, я хочу понять.

В океане лиц я тебя нашла,
Уловив едва чуть заметный след,
В тесноте тревог, где живет душа,
Чтобы код любви ей послать в ответ.

В океане тьмы заалела нить
Наших добрых глаз, наших теплых рук,
Значит, можно плыть, значит, надо жить,
Даже если темно вокруг.


Постижение.

Я учусь у тебя молчанью,
Когда слов наплывающий холод
Превращает мечту в отчаянье,
Немоту - в нависающий млот.

Я учусь у тебя терпенью
Забывать, забывая время,
И терять, не твердя о потерянном,
Убеждать, ни во что не веря.

Я учу тебя откровенью,
Обжигающему, как пламя,
Я учу тебя совпаденью
Между чувствами и словами,

Чтобы глаз твоих излученье,
Вырываясь из заточенья,
Оборачивалось восхожденьем
К нескончаемому постиженью!


В библиотеке.

Мне к молчанью не привыкнуть,
Пробирает мозги жуть,
Подожди, хотелось крикнуть,
Я ведь тоже ухожу.

Ты пойдешь по коридору,
Номерок отдашь вахтеру,
Молча плащ наденешь синий,
Ах, какой ты в нем красивый!

Подожди, сейчас я, быстро,
Догоню тебя у входа,
Ночь из белого батиста,
Мы с тобою - пароходы.

Превращусь в колдунью, фею,
Уведу в волшебный замок,
Нет, наверно не успею,
Не пойду, останусь в зале.


Но без тебя.

Ты мне сказал тогда, пиши,
И дал напутствие поэту,
Как будто ты давно решил
Оставить чувства без ответа,

Как будто ты искал слова,
А находил одни призывы,
Как будто рано открывать
Еще неясные порывы.

И я поверила, стихам,
Им отдавалось предпочтенье,
Но без тебя пустым был храм,
И не являлось вдохновенье.

Поэт не может не любить,
Горячей рифмой ощущая
Бессмысленность сердечных битв,
Но трусам бегства не прощая.


Игра. Песня.

Я поняла твою игру,
Я поняла,
И я тебе в ней помогу,
Любовь не зла.
Когда от женщины одной
Идешь к другой,
То рисковать, увы,
Приходиться собой.

Я вознесу тебя,
Как ты меня вознес,
На пьедестал из темноты,
И морем роз,
Когда кого-то ищем мы,
Пришла беда,
Застывшей памятью зимы
И сердцем льда.

Я разведу
Костер любви на берегу,
Чтобы согреть и растопить
Твою беду,
Найду огонь твоей души
В застенках лжи,
А если, нет, тогда скажи,
Зачем же жить.


Перекресток.

Снег крутил на перекрестке,
В ворот куталась зима,
Полночь маленького роста
Траспорт едущий ждала.

И пургою занесенный
Переход уже молчал,
Светофор глазами сонно
Еле-еле отвечал.

Как же ты, моя родная,
Очутилась здесь одна,
От кого-то убегая,
Задержалась допоздна,

Не смогла договориться,
Дверью хлопнула, ушла,
Чтобы все, что не случится,
Независимо решать.

Ты стояла, он подъехал,
Дверцу тихо приоткрыл,
И холодный вихрь снега
За колесами крутил.


Я помню.

Что день, то ветер злой и долгий
Метет в саду опавший лист,
Седые вихри у дороги
Воронкой пыльной поднялись.

Я помню тот апрельский вечер,
Когда холодная заря
Гасила жар недолгой встречи,
А ночь скрывала до утра.

Следы объятий незаконных,
И вкус разбившихся надежд,
И непонятную покорность,
И беззащитности рубеж.

Когда осеннее ненастье
В тревожном сердце не унять,
Я помню, близко было счастье,
Но не смогла его поймать.


Ужин.

Ночь.Телефон и безлюдье,
Улиц испуганный вакуум,
Месяц приносит на блюде
Ужин печальным собакам.

Странности гулкое шествие,
Скрип открываемой двери,
Ты в дедероном шелесте,
С привкусом старой мадеры.


Ты приходишь.

Ты приходишь, потому что знаешь,
Жду тебя, жду одного тебя,
Где-то в полночь тенью ускользаешь,
Не любя.

Я не буду провожать к подъезду,
За прикрытой дверью постою,
Уроню слезу в немую бездну.
Я люблю.

А потом я буду на подушках
Целовать щемящее тепло,
Ты уходишь, потому что нужно,
Для кого?


Дождусь.

Каким-то ты придешь ко мне,
Дождусь тебя, увидишь, что дождусь,
Быть может, шторка задрожит в окне,
Не радуясь весеннему теплу,

А я все окна настежь отворю,
Дождем пусть льются радостные слезы,
Какой обед тебе я наварю,
И наконец пойму, что ты - серьезно.

И не замечу снежной седины,
Согбенных плеч и медленной походки,
И той весне, что нас соединить
Придет, поставлю литр водки!


Живу воспоминаньями.

Живу воспоминаньями, и тихо
Проходят молодости дни,
Не странно, а до боли дико
Себя счастливой называть, иль мнить,

И говорить, что все по-прежнему, не вышла,
Да что там не хочу, хочу,
О нем, о том, давно уже не слышно,
А я все вспоминаю и грущу.

И жду, а в окна осень постучала ливнями,
И ни волнений, ни тоски, ни слез,
А если б кто-то роз, последних, в инее
Вдруг принес?


"Я пришла к тебе с мороза"

Убаюкала береза,
Расхмельненная весна,
Я пришла к тебе с мороза,
Потихонечку вошла,

И на стол живое сердце
Положила не спеша,
Не успела отгреться
Разобщенная душа.

Над окраинной избушкой
Журавли стрелой промчались,
Подхватили мою душу,
Унесли в глухую чащу,

Ты глаза мои при свете
Хорошенько рассмотри,
В голубиной той беседе
Громогласно заори,

Ты взорвись, ты львом ощерься,
Ты протяжно заскули,
И в меня в порыве мщенья
Моим сердцем запульни.

Я уйду в прозрачный сумрак,
Растворюсь в ручье весеннем,
С головою в омут сунусь,
Отзвеню в твоем веселье.

Укачает сонной песней
Заокольная береза,
Так наверно интересней:
"Я пришла к тебе с мороза".


Не веришь.

Не веришь, что тебя любила,
Не веришь, что могла любить,
Мне и самой не верится, что было,
И как могло такое и не быть.

Как говорится, спала пелена,
Я вижу все свои грехи и плюсы,
О боже, что тогда плела,
И как ты мог тогда такое слушать!

Язык, увы, и вправду без костей,
И разум женщин редко посещает,
Придя же, мстит, но только лишь затем,
Что сам себя воздвигнув, умервщляет.


Со мной вам было...

Со мной вам было всем легко,
Могли зайти в любую пору,
Хоть давний друг, или никто,
Я всех вас помню.

Не надо было объяснять
Причины странного визита,
И стол готовы, и кровать,
И до утра, и все забыто.

Вы словно беженцы оттуда
В мое убежище покой
Брели искать, и было трудно
Мне мысли не понять простой.

Вы благодарностью не рделись,
И в том же пребывая сне,
Из жаркой суеты постели
В холодный уходили снег.

Чтоб задержаться у калитки,
Махнуть молчанию окна,
Ведь говорят, что счастья слитки
Нам открываются со дна.


Не буду думать.

Не буду думать о тебе, не буду думать,
Не буду вспоминать. запоминать,
И те дороги наши обойду я,
Чтобы друг другу на пути не встать.

Уйду в работу, лекции, зачеты,
И встречи новые, и новые друзья,
Но все недавнее всплывает слишком четко,
И так непросто зачеркнуть, изъять.


Нерешительность.

Мне любить мешает возраст,
Не усталость, не морщины,
А стыдливость тайной просьбы
Стать желанной для мужчины.

Мне любить мешает тяжесть
Лет минувших за плечами,
Ты поверь мне, я все та же,
С теми давними мечтами.

Это годы ожиданий
Нерешительности нашей,
Это вечность между нами
Вдвое делает нас старше.

Я, конечно, не унижусь,
На колени ты не встанешь,
Обратим шутя в капризы
Легкомысленную старость,

Позвони случайно в праздник,
Гостем объявись нежданным,
Ближе, нет, честнее разве,
И добрей друг к другу станем.


Боюсь.

Нарушил все мое блаженство,
Приду ищу тебя повсюду,
Невыразительного жеста
Боюсь, не перебить б посуду.

Вот ты войдешь,
Случайно встречу,
Смежимся взглядом,  натолкнусь,
Иль пробегу и не замечу,
Не улыбнусь, не обернусь,

И ты подумаешь - невежа,
Бог знает, что еще придет
Тебе на ум, и все что прежде
Меж нами было, пропадет.


Нынче март.

Нынче март скупой и непогожий,
В душу ранью мартовской не лезь,
Знаю, ты совсем, совсем хороший,
Ты кристальный весь.

Только что-то злится непогода,
Вьюжит не весенним, не земным,
Застывает, леденеет гордость,
И ничем ее не заменить.


Прости.

Я знаю, ты помнишь и лес, и палатку,
И сонную прелесть реки,
Я нежность твою принимала, как плату
За то, что мы так далеки.

И ласк тех обычных огромную тяжесть
Несу до сих пор, как вчера,
Ты изменился, улыбка все та же,
Да те же стоят вечера.

Себя ты клянешь за минутную слабость,
Стыдишься своей простоты,
Увлекся какой-то стареющей бабой,
А я виновата, прости.

Прости, что тебе показалось,
То были березки стройны,
Не я, а русалка купалась
В серебряных струях луны.

Прости, что родник не зарыли,
И спуск к нему темен и крут,
И лодку случайно забыли.
И долго за ней не придут.

Прости, что пластинку крутили,
На танцах, немодный  фокстрот,
Над нами тогда пошутили,
Но шуткой, что помню весь год.


Ты не придешь.

Ты не придешь, тебя я не увижу,
Мне будет грустно целый день одной,
А день сегодня будто чем обижен,
Вот-вот заплачет скукой дождевой.

Я буду думать, памятью тревожа
Ушедших дней прощальное тепло,
Сосновый лес и странную возможность
Уйти в себя от общества, от слов.

Купанье, лодка на озерной глади,
И тихий свет глубокой тишины,
Твое весло с метафорами ладит,
И разум с сердцем ладить бы должны,

Но что-то есть иное между ними,
Задумчивость, тревога, нерешенность,
Быть может, сами по себе они иные,
Кто знает истину, тот знает обнаженной.

Но есть ли смысл в этих откровеньях,
И что нам в исповедях, тонущих во тьме,
Я просто помню наше воскресенье,
Ты, если можешь, помни обо мне.


Корни.

Ты все поймешь, как только тронешь
Озноб моих горячих рук,
Откроешь тайну страстных мук
В моей расслабленной ладони.

Увидишь губ зовущий смех
И глаз такое удивленье,
Что улетучатся сомненья,
Я жажду сладостных утех!

Веди, послушна и покорна,
Сдаюсь, ты наконец-то прав,
Сильнее всех духовных трав
Биологические корни.

Пусть век проблемами кричит,
Пусть войны миру угрожают,
А я хочу, чтоб мы лежали
Вот так, в объятиях ночи.

У ног пусть ангелы поют,
И голубки у изголовья,
И бесконечною любовью
Хвалу природе воздают!


Почему.

Ты умеешь любить,
И наверно огромно и нежно,
И наверно по-царски,
Катая любовниц в карете,
И наверно по-русски, возвышенно и мятежно,
Почему только мне
Посчастливилось это заметить?

Ты прости, если что-то
Невпопад я сказала,
И обидела, вовсе
Не желая обидеть,
Ты умеешь прощать,
И об этом я знала,
Растворюсь в доброте твоей,
Словно капля в лавине.

Научусь доброте твоей
Для тебя, захочу
Быть такой же, как ты,
И любимой, и нужной,
Почему только мне
Это зарево чувств,
Это сгусток души
Нескончаемо голову кружит?


Спасибо.

Я хочу сказать тебе спасибо
За твои веселые глаза,
В них и доброта твоя, и сила,
Не благодарить мне их нельзя.

Ты без маски, весь ты на ладони,
Хмур иль добр, знаю, почему,
Скуп в рассказах о себе, о доме,
Но и я допросов не чиню.

Мне милы порой твои ошибки,
И на них обиду не храню,
Лишь одной достаточно улыбки,
Чтоб опять увериться - люблю.

Босоногих стайки - по апрелю,
В маках, в сказках, в синяках крутых,
Ты - из сказки, бесконечно верю
В красоту несбывшейся мечты.


Бежать.

Как бы ты меня не убеждал,
Что не любишь, что нашел другую,
Что из писем строчки не читал,
Не любить, не помнить не могу я.

Рассудаю ежечасно, ежедневно,
Не нужна, случайность, эпизод,
Только где-то в закоулке нервном
Теплится микронное, придет.

Как бы мне поверить в эту малость,
Усомниться в правоте твоей,
Но, пожалуй, легче бы не стало,
Если бы не стало тяжелей.

Как хочу тебя возненавидеть,
И бежать, бежать, бежать скорей.
От тоски, от одиночества, обиды,
От нечеловечности твоей.


Парус.

Обещала себе, обещала друзьям,
Что когда-нибудь, бренность земную отбросив,
Я в красивых стихах поднимусь к небесам,
Чтобы вечность вдохнуть в прибалтийскую осень.

Уходило тепло сквозь холодный песок,
Догорал утомленный, обугленный август,
На пустом берегу, распластавшийся сох
Одинокий, мятежный, кем-то брошенный парус.

Он уже не мечтал раствориться вдали
И сразиться с волной, восходящей над ним,
Он лежал, созерцая осенние дни,
Словно понял, что счастья ему не найти.

Я, в красивый наряд облачась, подошла,
Полыхнула густой киноварью рябин,
И огнем золотого дождя обожгла,
И шепнула ему, ты теперь не один.

И наполнился парус любви дуновеньем,
И скользнул по волнам, трепеща и играя,
Наслаждась последним свои воскресеньем,
И все дальше и дальше от меня убегая.

На пустом берегу, на холодном ветру
Я осталась одна и обугленный август,
Облетевшей березкой замерзаю и жду
Мой алеющий в море, бунтующий парус.


Космическое.

Виток космической спирали
Помог нам  встретиться в пути,
По одиночке мы искали
Того, что вместе не найти.

На разных, сплющенных орбитах
Носило нас по кольцевой,
Но доставалось все в избытке
Тебе, идущему за мной.

Ты, богом избранный изгнанник,
Взрывал слепую колею,
И достигал, не постигая
Огонь созвездий на краю.

А я мерцала отрешенно,
Стараясь скорость не терять,
Чтоб не отстать, не быть сожженной,
И чтобы снова встречи ждать.


Дом.

Я долго строила наш дом,
Из листьев и песка, из веточек рябины,
Скрепляла стены ветром и дождем,
И нежностью осенней паутины.

Из снега получались купола,
А льдинки луж торчали вместо стекол,
И свет берез сочился до утра
Сквозь мартовский, еще холодный шепот.

Весной цветами украшала дом,
А летом птицы в гости прилетали,
И песнями все будоража в нем,
В венок любви стихи мои сплетали.

Мой дом тогда стоял на берегу,
У кромки волны, пенясь, набегали,
И предлагали вовсе не игру,
Они мою судьбу предугадали.

Пришла волна и смыла этот дом,
И с морем щепки весело деля,
Сказала мне, там не было его,
Ты строила одна.


Я однажды приду.

Я однажды приду
На холодный, заброшенный берег,
И тебя не увижу
На песке у знакомых берез,
Я еще не пойму,
Я еще не представлю потерю,
Посижу и решу,
Что наверно попозже придешь.

А когда оборвется
Нить последней надежды,
И внутри затрубит,
Оглашая рыданьями, рог,
Ты шагнешь мне навстречу,
Освещаемый солнцем, как прежде,
Одинокий и сильный,
Никем не разгаданный бог.

И теперь уже нет
Ничего для тебя невозможного,
С нами все, что скрывалось
И тлело так долго в мечтах,
Нежеланные тени
Еще неушедшего прошлого
Исчезают, в твоих
Растворяясь горячих лучах.

Я приду, чтоб согреться
В объятьях твоих несгораемых,
Ты всегда меня ждал,
И теперь, как тогда, меня ждешь,
В этих звуках мяча,
И восторженных криках играющих,
Освещаемый солнцем,
И солнцу навстречу идешь.


Опять сначала?

Опять сначала?Нет, теперь уж - все,
Когда-то, где-то надо ставить точку,
И раз и навсегда понять, что не везет,
Ни за наличные и ни в рассрочку.

Да, тудно отвыкать от чувств, от слов,
И забывать нюансы и мгновенья,
Но, знай, что не было такого ничего,
Что можно вспоминать без сожаленья.

Какая расточительность годов!
Какая сила в маленькой надежде!
Инерционность, суматоха слов,
И просто - бытовая неизбежность.

Но каждый раз, сжигая все мосты,
Казалось бы, себя на гибель обрекая,
Я достигаю новой высоты,
Ни в чем и никогда других не упрекая!


Вспоминай меня, вспоминай.

На исходе двухтысячный год,
Мир устал от тревог и брожений,
Ты устал от тревог и забот,
Но я знаю, зовут тебя Женей.

У тебя голубые глаза,
Чуть с припухлостью детские губы,
Ты сказал, что теперь мы друзья,
Ну а вдруг мы случайно полюбим?

Ну а вдруг, подхватив удила,
Понесемся в упряжке желаний,
Первой быть я тогда не смогла,
Несмотря на обвал обожаний.

И конечно, я помню звонок,
Дань какой-то торжественной дате,
И ты тоже первым не смог,
Не посмел, не решился, не кстати.

А теперь ты уехал в Китай,
А вернешься, другое столетье,
Вспоминай меня. вспоминай
Мелким почерком на конверте.


Только чуда по-прежнему хочется.

Я хочу, чтоб свершилось чудо.
Чтобы ты в новогоднюю ночь
Вдруг явился ко мне ниоткуда,
Наконец-то желая помочь.

Ты ушел тогда непонятно,
Заторможенный чем-то странным,
Перепуганный многократно
Продолжительностью романной.

Но теперь все уже закончилось,
Испытанья мои и трудности,
Только чуда по-прежнему хочется,
В застоявшейся этой мудрости.

Превратиться из Золушки в фею,
Улыбнуться тебе в реверансе,
И шагнуть, от восторга хмелея,
В нашем первом, единственном вальсе.

Нам романтики не хватило,
Продержаться для чувств высоких,
И любовь за себя отомстила,
Нам, надломленным, одиноким.

Знаешь, я тебя понимаю,
Но прощаться с тобой не буду,
Об одном тебя умоляю,
Приезжай, подари мне чудо.

Рубаи.

В искусстве притягательна свобода,
На смелость и талант не иссякает мода,
Придя в музей, мы только успеваем,
Увы, смотреть на рот экскурсовода.

Вот говорим, что плохо нам живется,
Все новости прослушать удается,
О всем и обо всех, а для себя
Ни времени, ни сил не остается.

Инструкцией сменили мы природу,
Вначале объяснить пытаемся народу,
Но чтоб ребенка плавать научить,
Достаточно всего лишь бросить в воду.

Обязанный влюблять.

Проснусь, пойду, обязанный влюблять,
Не интернетских личностей безликих,
Но на кого возможно повлиять
Всем списком превосходностей элитных.

Костюм, не слишком дорогой,
Привычный жест, улыбка и походка,
Все это называется игрой,
Которой увлекаются охотно.

Слежу за всем, молчу и говорю,
Что говорю, и это очень важно,
Уже не раз проверенным вверну,
Забуду, то психологи подскажут.

Расписано в секундах, в мелочах,
И цвет, и вкус, и запах не случайный,
Рукопожатье, разворот плеча,
И то, что видят, но не замечают.

Обязанный влюблять - профессия такая,
Семью замками спрятана от масс,
Чтобы народ, харизмой увлекаем,
На чувствах принимал, не возникая, власть.

Проснусь, пойду, я тоже поразмыслю,
Чем я могу тебя очаровать,
И от твоей влюбленности зависну,
Забыв, что надо до конца играть.

Для чего же созданы поэты?

Для чего же созданы поэты?
Прославлять метаморфозный мир,
Любоваться красотой планеты
И ценить осознанности миг?

Говорить друзьям о парадоксах,
Взлетах страсти, прихотях любви,
Постигать приоритетность долга
Сердцем сверхчувствительным, больным.

Предостерегать тщедушных от ошибок,
Восходить на жертвенный костер,
Чтобы прорезалась от страшилок
Человечность, заглушая стон.

Для чего же созданы поэты?
Поиграть словами просто так,
Удивляя легкостью победы
В недалеких, сумрачных мозгах.

Кто они, голодные, в лохмотьях,
Но у стен владык и королей,
Не склонясь, величественно смотрят,
Значимостью гордые своей!

Мужское и женское.

Вчера сидели женщины на ТВ,
С ведущим рассуждая о себе,
Выкладывая тайные мотивы
Противоречий в творческой судьбе.

Так получилось, что литература
Мужской и женской значится уже,
Мужская - под прикрытием гламура,
А женская - открыто, в негляже.

Мужчина пишет от избытка счастья,
А женщина берется за перо,
Не став реализованной отчасти
В семье, не оценившей дар ее.

Нет метафизики абстракций,
Нет философских антиномий,
На романтической реакции
Весь опыт жизненный построен.

На красоте недостижимости
Вполне реальных категорий.
До идеала ей не вырасти,
Но оставаться надо гордой.

Иерархические сложности
Ведущий тонко понимал,
Но не имел такой возможности
Добавить женщинам ума.

Все готово: и деньги, и саван.

Настоящая "жись" начинается,
Когда все подготовил к тому,
Чтоб уйти, как оно называтся,
В мир, неведомый никому.

Вопреки ожиданию смерти,
Ты встаешь и живешь каждый день,
Не заботясь о письмах в конверте,
Что таил столько лет от детей.

Не боишься, что им не по вкусу,
С непривычки придется платить
За квартиру, за воду, за мусор,
И стирать, и стоять у плиты.

Вызывать мастеров для ремонта,
И открытки родным посылать,
И с уже приготовленным фото
Образец некролога искать.

Все готово: и деньги, и саван,
И на кладбище место купил,
И цветочную знаешь рассаду,
И слова на плите сочинил.

И - живи! Наслаждайся природой,
Без оглядки, что что-то не так,
Вспоминая ушедшие годы,
И довольный, что есть результат.