Басни.

Басня про мартышку.

Прожив свой век в уютном зоопарке,
На старости его покинула Мартышка,
Решив, что творчеством заняться ей нелишне,
Чем продолжать смердить на Петроградке.
Отправилась поутру в Летний сад,
Решив, что басни будет там писать.

Крылов к тому же был ее знакомым,
И восседал в кругу своих зверей,
В тени распространившихся ветвей
Найти местечко тут же повезло нам,
Достав необходимый инструмент,
Осталась ждать особенный момент.

Ворона, видит, скачет с сыром в клюве,
На ель взлететь, пожалуй, тяжело,
Как в басне, взгромоздиться ей должно,
Но лесть она все также любит,
Поближе присоседилась к искусству,
Чтоб проглотить халявную закуску.

Мартышка ей: Голубушка сестрица,
Как можешь ты со всем мириться,
Ужель не светик больше ты, не птица,
При дележе таком на долю согласиться,
Имела бы хоть чуточку ума,
И всем куском одна владеть могла.

Голодный Волк услышал их беседу,
И нет бы разобраться для порядка,
Не смог сдержать звериные повадки,
Сыр выхватил и тут же отобедал
И, уходя, возьми да и скажи,
Что сад теперь ему принадлежит.

С ним не посмел поспорить Муравей,
Он был не по размеру справедливым,
И не любил бездельниц легкокрылых,
Но только произнес в ответ,
Что труд далек от благородства,
У муравьев с людьми так мало сходства.

Тут Моська с поводком гуляла мимо,
Что до слонов, не принято у нас,
А лаять каждый, кажется, горазд,
За шавкину укрывшись спину,
Качать из-за угла свои права,
И свой кусок сподобиться урвать.

В товарищах таких согласья не найти,
Как раки, лебеди да щуки,
Но это все лишь баснописцев шутки,
Пруд в парке смог устроить всех один,
И гладью, и глубокой тиной,
И все прекрасно поместились,

И Журавлю лягушек перепало,
А Волк ему, за то, что вынул кость,
Доход за между прочим преподнес,
Постройку в виде ресторана.
Ну как тут осуждать за взятки,
От блюд отказываться знатных.

Вот Свиньи разлеглись под Дубом,
И Ворон там сидит среди ветвей,
Ворчит на наших нынешних детей,
Учиться, видите ли, стало им не любо,
Все им бы песни слушать. да поп-корн,
Но не коня, как видно, корм.

Мартышка скоро сочинять устала,
И тут случайно в зеркало взглянув,
И рожу не узнав свою,
Вдруг снова вспомнила про старость,
Уж лучше в зоопарк вернусь-ка я,
Пусть будет клетка, но зато своя


Мышь и Ежик.

На даче мышь спокойно проживала,
Все норки и ходы к запасам знала,
А тут вдруг Ежик оказался рядом,
Ему от холодов укрыться было надо.

Мышь на правах хозяйки подземелья,
Отпраздновать решила новоселье,
У нас гостеприимству всякий рад,
Но в угощении был спрятан яд.

Нехорошо все как-то получилось,
Мышь и сама не зная отравилась,
Когда тебе укрыться где-то надо,
То выбирай убежище без яда.


Белка и дятел.

Дупло у Белки прохудилось,
На старой высохшей сосне,
Бедняга к Дятлу обратилась,
Мол помоги, сосед, в беде.

Пришел, с набором инструментов,
Стучал, пилил и забивал,
Преобразил апартаменты,
И сам в каких не проживал.

А Белка тут захлопотала,
Чтоб расплатиться без обид,
Но Дятел помахал устало,
И улетел, сказав, что сыт.

Когда живешь в одном лесу,
То честь всех кодексов превыше,
Взаимовыручкой спасут,
Но от добра добра не ищут.


Волки и медведи.

Медведя зайцы выбрали главным, и он решил в лесу порядок навести. Думает, я тут живу, все у меня тут, и взялся за дело. Убрал упавшие деревья, выкорчевал пеньки, зарыл овраги, просеки расчертил, чтоб не блукать. Вот, думает, хорошо бы свет провести в лес, а то темно по вечерам. Идея хорошая, нанял зайцев столбы ставить.
Узнал про то Волк, и возмущаться начал:
- Нет, я в лесу охочусь, мне темнота нужна. Я против.
Взял и написал на бумаге: "Я против освещения леса". Сел рядом с плакатом, сидит и копать не дает. Зайцы ему мирно говорят, что он не имеет права на несанкционированную акцию протеста.
Пошел Волк тогда к Медведю и говорит:
- Как же так, мало того, что ты меня лишаешь охоты и пищи, так и повозмущаться я у тебя должен спрашивать разрешение. Не ел я медвежатины, но ничего не поделаешь, кушать хочется.
И съел медведя. Мораль. Когда в лесу живут волки и медведи, с правами зайцам лучше повременить.


Хлебное.

Однажды русский нарезной батон
С французской булкой повстречался,
Солидной статью отличался он
И метил в хлебное начальство.

Она ж еще дышала пляжным солнцем,
И стройностью, и нежностью загара,
С морской немного смешанная солью,
И видно, время провела недаром.

Батон, свои возможности прикинув,
Решил порыв не проявлять невинный,
Как булка не хрустела, не манила,
Дороже был батону имидж магазинный.


***
Один глухой говорит другому глухому:
- Помоги мне.
Тот понимает, что если кто-то к кому-то обращается, то чаще всего, за помощью, поэтому отвечает:
- А ты мне.
Первый думает,что тому тоже что-то нужно от него и кивает головой:
- Я согласен.
Второй понимает, что получит от него все, не зная, что тот потребует взамен, поэтому говорит:
- Ты хороший партнер.
Первый понимает, что это похвала, и что должен тоже похвалить:
- И ты хороший партнер.
Так и поговорили.


Кот и псы.

Кот брошенный сидел в прибрежных камышах,
Домашним видно был, всего боялся,
Не очень разбирался и в мышах,
Уж на обед другой бы постарался.

И жизнь не в жизнь, не просто умереть,
Бровь исцарапана, пустое брюхо,
И благо, что на солнышке помлеть,
Но безопасность бдеть хотя бы ухом.

Случись двум псам тут мимо пробегать,
Бродяжяки тоже, в поисках на завтрак,
Наш кот вскочил, взъерошил стать,
И между ними сиганул внезапно.

Оторопев от дерзости такой,
Псы обошли внезапную опасность,
Мораль, уж если знаешь что-то за собой,
Не суетись пред псами понапрасну.


Белая ворона.

Воронам цвет достался по названью,
По сути своей, близкой от земли,
Когда весной проталины зияют,
Воронью стаю трудно отличить.

Природа в этом плане мастерица,
Но есть и в эволюции подвох,
Одной вороне белой уродиться
И отличиться, видно, бог помог.

Она издалека одна видна была,
А незаметными соратники родные,
И тем лишь отличалась, что бела,
А грязными и наглыми - другие.

Порядок навести возмерился актив,
Решив устроить настоящий моббинг,
Всю стаю на бедняжку натравив,
И заклевали в непонятной злобе.


Комариное.

Комар, известно, на болоте жил,
И, будучи сам мошкой,
Таких же мошек целый день ловил,
И жизнь свою считал вполне хорошей.

Вот, после дождичка. измокнувши изрядно,
Он вылез просушиться у канавы,
И был напуган существом громадным,
Хотя мы не слывем за великанов.

Вообразив опасность, затрубил на сбор,
И тучи комаров пошли в атаку,
Вкус крови ощутив, восполнили задор,
Противник сдался, отступив от страху.

Мораль, когда тебя заели комары,
Беги, назойливость тщедушных не карают,
Ведь капли камни разнесут, увы,
Когда поймут, что здесь из презирают.


Таракан и Муравей.

На кухне Таракан с тщедушным Муравьем
Помойное ведро не поделили.
Один кричит другому: Не уйдем,
А тот уже подводит экскадрильи.

Конфликт мог разрастись в великую войну,
Дипломатичности обоим не хватало,
Кто знал, что Таракан предложит Муравью
Сотрудничать взамен крутых баталий.

И расползлись по перекрытьям стен,
Границы территорий соблюдая,
И не заметили, ведра-то больше нет,
И крошек на столе никто им не оставил.

Мораль любой стратегии ума
Соизмерима с мудростью напрасной,
За чистоту должна вестись война,
А неопрятность перемирием опасна.



Глазок и коврик.

Входной двери поставили глазок,
Чтобы гостей непрошенных увидеть,
И тех, кто жмет снаружи на звонок,
Чтоб долгим ожиданьем не обидеть.

Освоившись с такой несложной ролью,
Глазок не только выяснял мотив,
Но и судил с пристрастием любого,
Кто попадался в этот объектив.

И коврику, до самых дыр протертому,
Лежавшему без дела у порога,
Пришлась по вкусу новая работа,
Следы о человеке скажут много.

Вот так они вдвоем судили и рядили,
Пока преступники на лестнице следили,
И дверь однажды ломиком открыли,
А коврик и глазок в прокуратуру угодили.

Известной заповеди суть не так проста,
Искоренить преступность не дано нам,
На судей да судить имеется статья,
У нас бездействие карается законом.


Вода и Фильтр.

Вода была полна недоумений,
Всегда она текла, свободная во всем,
Без всякого контроля и странных подозрений,
Пусть даже и по трубам, но ручьем.

Могла общаться просто по-соседски,
Кокетничать, и снизойти до флирта,
И образ жизни сохраняла светский,
Пока не познакомилась с каким-то Фильтром.

Он начал по пятам ходить за нею,
Влюбленный в чистоту, стерильностью гордился,
Цедил окалину, здоровья не жалея,
И, наконец, устал и засорился.

В благих намереньях налет отфильтровать
Всегда претенциозность поражает,
Но контролируя других, не надо забывать,
Что самого прочистить не мешает.


Ворона и Чайка.

На берег Чайка опустилась
От утомительных турне,
Наотдыхалась, нагостилась
В чужой богатой стороне,

На дорогие с детства плесы
Вернулась кризис пережить,
А тут Ворона к ней с вопросом,
Да расскажи, да покажи.

Живут,ей Чайка отвечала,
Не то, что ты, на пятачке,
Сидишь, и днями, и ночами
Копаясь в мусорном бачке.

Ты и летать-то разучилась,
Ворчишь, как старая карга,
Без всякой видимой причины,
А лишь бы лето скоротать.

Черед Вороне возмутиться
Пришел. Пока ты там была,
От гриппа вымерли все птицы,
И рыба из сетей ушла,

Отстойных рек несется пена,
Планктон болотами гниет,
Предприниматель лес бесценный
Составами на запад прет,

Придется и тебе смириться,
Из романтичности морской,
Чтобы хоть как-то прокормиться,
Жить на помойке городской.

А вывод будет очень скромный,
Если подумать хорошо,
От белой чайки до вороны
Путь не такой уж и большой.


Перезагрузка.

Компьютер тихо верещал,
Застрявший на каком-то сайте,
Какой-то закулисностью вещал
И причитал, от вируса спасайте.

И тут вдруг ожила "компьютерная мышь" ,
Сообразив, что только ей подвластны
Пиар, коммуникабельность, престиж,
И пресловутая, запрятанная гласность.

Не торопясь, всех выслушав спокойно,
И злых, и вопросительных и грустных,
Обвал табличек развела достойно,
Лишь кнопочку нажав "перезагрузка".

Вот так и в жизни, мечемся, снуем,
Пытаемся освоить чьи-то мысли,
В итоге просто кнопочку нажмем,
Стерев из памяти компьютерные иски.


Мурка.

Зимой у Мурки авитаминоз,
Ей травки с хлорофилом не хватает,
А в марте половой насущнейший вопрос,
Побегать очень хочется с котами.

Для Мурки наши комнаты - беда,
Цветы на подоконнике помяты,
Не всякая понравится еда,
И, где хочу, наделаю, понятно.

Кастрировать рука не поднялась,
Природа, это вам не шутка,
Не вынести ее молящих глаз,
Открыла дверь как будто на минутку.

Ушла, сама, как говорится, по себе,
На лестницу, на улицу, на крышу,
В подвальные окошечки в стене,
И только перепевы ночью слышу.

Итог таков, уж если ты рожден,
То испытай все тяготы и взлеты,
И сам решай, что больше подойдет,
Подвал тебе, или тюрьма с комфортом.

И больше я не вижу этих глаз,
Цветок подрос, обломанный когда-то,
Так что же, думаю, удерживает нас
На хлорофил, на лестницу, - котята.


Чайник и Чашка.

В одном из офисных шкафов,
Внизу без дверцы, в виде бара,
Жил Чайник, простенький такой,
А рядом Чашка прозябала.

Уж сколько лет они чайком
Своим сотрудником служили,
А тут, оставшись как-то вечерком,
Друг к другу подойти решили.

Уже не молод Чайник был,
Она гламуром не блистала,
Он Чайшку издали любил,
Ей робость подойти мешала.

Вот Чайник чувствами вскипел,
Но вспомнил песню про закат,
И только смог сконфужено пропеть,
Мол виноват, мадам, мол виноват.

Ну что тут рассуждать и говорить,
У времени любить пора не бесконечна,
И Чайником приходится прослыть
За робость нашей юности беспечной.


Вертикаль.

Нам водрузили вертикаль,
Конструкт политики коварной,
Чтоб на последствия влиять
В распределении базарном.

Учли устойчивость опор,
Уклон и безопасность кровли,
Но не смогли между собой
Договориться полюбовно,

Кому которая ступень,
И сколько значилось по праву,
И вот в один прекрасный день
Та башня рухнула обвалом.

Последствий было не учесть
От топаний по всем пролетам,
И перегруженностью мест
На перевес такого рода.

Искать не хочется мораль,
Она в заносчивости многих,
Какой бы прочной вертикаль
Их не была, подводят ноги.


Поэт и Старость.

К Поэту как-то Старость подошла,
Спросить его о планах, об итогах,
Она ведь беспокоиться должна,
Собрать его в последнюю дорогу.

Готов? - спросила так, из-за плеча,
Стараясь с ним глазами не встречаться,
Он был навеселе и прямо отвечать
Ему не приходилось очень часто.

Ну что ты, милая, какие тут дела,
Вот книга вышла, был на презентации,
А если честно, начал уставать,
Симпозиумы, форумы, редакции.

Я ведь теперь известный, черт возьми,
Я в каталогах звездного портала,
Мне к дому подгоняют лимузин,
С тех пор, как стал работать .. на рекламу.

А как же памятник, и твой народ,
В конце концов, твои мечты и планы,
Ты умер раньше, не познав высот
Познания, даруемых таланту.

Вот так всегда, возвышенных речей
Наслушаешься, жертвами украсив
Итоги, не спросив себя, зачем
Ты свою жизнь оставил на Парнасе.


Пиджак и вешалка.

Добротный импортный пиджак
Висел на вешалке, скучая,
Торжественных приемов ждал,
Он как ни как, а был начальник.

А вешалка под ним от важности клиента
По-женски горделиво суетилась,
И на свой счет сводила комплименты,
К которым ну никак не относилась.

Вдруг кто-то куртку современную
На время в гардеробе разместил,
Пиджак по-джентельменски
расшаркался пред нею,
и вешалку свою ей уступил.

Ведь ничего не знаешь наперед
Уж как она и гнулась, и старалась,
А кто-то вдруг придет и всё перечеркнет,
И вешалка от злости поломалась.


Редактор и тема.

К Редактору вдруг обратилась злая Тема,
Критически взглянув на содержание:
Как можешь ты, оценивая тело,
Пренебрегать эффектом обожания!

Вот я, всегда на острие событий,
Все кухонные сплетни обо мне,
Я молода, доступна и открыта,
И лишь твой вкус никак не одолеть.

Всё собираешь дамочек помягче,
И возрастом уж чуть ли не старухи,
Меня же так стыдливо прячешь
На дне, где только пошлости и слухи.

Редактор же от споров беспредметных
Прикинулся, что чем-то очень занят,
Не стал ей открывать причин секретных,
И лишь ответил коротко: Ты злая.

Когда среди различных предложений
Бушуют предпочтительные страсти,
То выберут, чтобы без всяких осложнений
Всем угодить, и спонсорам, и власти.


Рубль и доллар.

Американский Доллар как-то раз
С Рублем на бирже повстречался,
Активы выводили в тайм-прайс,
И курс валюты без конца снижался.

Наш Рубль, надежно укрепленный,
Из самых благородных побуждений
К американцу обратился скромно:
Сочувствую тебе в тотальном невезенье,

Ты отдавал недвижимость в кредит,
А банки эти ставки завышали,
В итоге ваша экономика горит,
Рецессию давно вам предвещали.

Но Доллар возразил: тут дело не в процентах,
Моя страна насыщена достатком,
Но хорошо бы, пользуясь моментом,
Долги вернуть нам за войну с Ираком.

Да и твоя устойчивость слаба,
Зависит полностью от мирового спроса,
У нас рецессия, а вам тогда - труба,
Ну не в прямом, а в смысле переносном.

Вот и поди и разберись во всем,
И жди экономического чуда,
Мы к ним как-будто с пониманием идем,
Но нам они сочувствовать не будут.


Чиновник и закон.


Закон обмозговали в Думе
И принесли Чиновнику на стол,
Тот восседал на поворотном стуле,
Гордясь своей работой непростой.

Взял, подписал, отметил птичкой букву,
Ту, на которой должен он стоять,
И озабоченным прикинулся как будто,
Неужто и его придется выполнять?

Всё может измениться в государстве,
Верхушка, собственность, границы,
Но не чиновник, жрец пристрастный,
Хранитель казусов юстиции.

В законе сказано о нем самом,
Коррупцию он должен обезглавить,
Против себя употребить закон
И все вознаграждения отставить.

На то он и чиновник был,
Непотопляемым в любом водовороте,
Возмездия десницу отвратил,
Ведь стул под ним был поворотный.

Мораль, борьба с коррупцией возможна
Без элемента силы чужеродной,
Нам только Думу переделать сложно
Из государственной в народную.


Двойной стандарт.

Стандарт вообще, вещь не простая,
А уж двойной вдвойне не прост,
Одно с другим сопоставляя,
Решаем первенства вопрос.

Как эталон цены исходной,
Допустим, золота стандарт,
Размен банкнот всегда свободный
С учетом взвешенных карат.

Другой стандарт, документальный,
Шаблон, пример и образец,
Не может быть оригинальным,
Все потому, что не творец.

Но есть и третий, совмещенный,
Двойной этический стандарт,
Категоричностью условной
Дилемме объявляют старт.

Посылок две, и надо выбрать
Из них одну, к чему мудрить,
И, чтобы было не обидно,
Решили обе сохранить.


Перестройка.

Тут братьям дом достался по наследству,
Огромный дом, хватило б места всем,
И сыновьям, и внукам с их семейством,
Но спор зашел о форме этих стен.

И, как всегда, консенсусно в разброде
Решили перестроить под модерн,
Но сразу так найти, что им подходит,
Не получалось, рвенью не в пример.

Объездили весь мир, по заграницам,
Дизайны там, улучшенный проект,
А дом родной истлел и развалился,
На перестройку не дождавшись смет.

Так что хочу, мечтать, оно не вредно,
Отстроимся мол, бог даст, заживем,
И непременно превзойдем соседа,
Но сохранить не плохо бы своё.