Стихи о себе.

Я многое теперь уже не смею.

Все реже пользуюсь помадой,
Косметика мне больше не нужна,
Как хорошо, что мне уже не надо,
И никому я больше не должна.

Какой серьезный возраст наступает,
Традиции, обдуманность, расчет,
А времени привычно не хватает
На то, чтобы все сделать хорошо.

Так получилось, что одна решаю,
Одна кручусь, как белка в колесе,
И как-то неожиданно ветшаю,
Меняясь кардинально и совсем.

Я просто стала чуточку умнее,
Чтобы понять ненужную игру,
Но многое теперь уже не смею,
Хотя, все еще кажется, могу.


Снайпер.

Сквозь линзы снайперской винтовки,
Тобой протиснутой в проем,
Ты видишь цель свою в итоге,
Не понимая, кто же он.

Прикрытый трупами охраны,
Вошел в винтовочный квадрат,
Еще слышно его дыханье,
От ветра волосы шалят.

Не наказание, не зависть,
Не список безымянных жертв,
Но холодок, что кто-то сзади,
С тобой расправился уже.


Гендерное.

Так получилось, что литература
Мужской и женской значится уже,
Мужская под прикрытием гламура,
А женская - открыто, неглиже.

Мужчина пишет от избытка счастья,
А женщина берется за перо,
Не став реализованной отчасти
В семье, не оценившей дар её.

Нет метафизики абстракций,
Нет философских антиномий,
На романтической реакции
Весь опыт жизненный построен,

На красоте недостижимости
Вполне реальных категорий,
До идеала ей не вырасти,
Но оставаться надо гордой.


Время признаться.

Дружбой назвать, это было б не точно,
Сила привычки, еще не враги,
Но благодарностью полнятся строчки,
Время признаться, время платить.

Время, когда, не успев попрощаться,
Кто-то из нас исчезал навсегда,
Объединенные чьим-то несчастьем,
Собственный век не могли угадать.

Мирно общаясь, скрывать неприязнь,
Просто молчать в череде новостей,
Чем-то был каждый другому обязан,
Даже не лично кому-нибудь, всем.

Осознавать и гордиться свободой
Наших, еще не утраченных чувств,
Но вспоминать озабоченно годы,
Веря, что все будет нам по плечу.

Здесь утверждались стихийно законы,
Счеты порой удавалось сводить
И выставлять чересчур непокорных,
Были любимчики, были свои,

Существовала система отсрочек,
С дальним прицелом поступков цена,
Карты судьбы непроявленный почерк,
Гнев и усталость прощать без конца.


Я дрова рубила для костра.

Я дрова рубила для костра,
Топором, промокшие поленья,
Чтобы поработать и устать,
Чтобы в чем-то обрести забвенье.

Кто-то мне науку преподал,
Научил искусству не простому,
Но огонь непознанностью тайн
Почему-то все со мною спорил.

В чем-то мы похожи были с ним,
Оба мы рвались из заточенья,
Где горят и не сгорают сны,
Как в костре промокшие поленья.

В чем-то мы похожи были с ним,
Я в себе свое гасила пламя,
И сжигала из последних сил
Ставшую свидетельницей память.

Я дрова рубила для костра,
Занося топор над головою,
Только тлела там уже сама,
Как дрова, нарубленные мною.


Мне к молчанью не привыкнуть

Мне к молчанью не привыкнуть,
Пробирает мозги жуть,
Подожди, хотелось крикнуть,
Я ведь тоже ухожу.

Ты пойдешь по коридору,
Номерок отдашь вахтеру,
Молча плащ наденешь синий,
Ах, какой ты в нем красивый!

Подожди, сейчас я, быстро,
Догоню тебя у входа,
Ночь из белого батиста,
Мы с тобою - пароходы.

Превращусь в колдунью, фею,
Уведу в волшебный замок,
Нет, наверно не успею,
Не пойду, останусь в зале.


Времени нет на рефлексию

Времени нет на рефлексию,
Учимся, рано встаем,
Форумы, слушанья, лекции,
Все, что сдается в наем,

Все, за что платят наличными,
Прибыль, проценты, счета,
Просто работа обычная,
Точно сказать, нищета.

Времени нет, чтоб осмыслить
Критикой замкнутый круг,
Выскочишь, будешь освистан,
Проще сказать, не поймут.

Кто же тогда взбаламутит
Воду в стакане таком,
Жертвой на празднике будет,
Чтоб не прослыть дураком.


А потому, что берег этот снится

Нет, не потому приходим мы сюда,
Что дома нам от скуки не сидится,
А потому, что берег этот снится,
И тянет нас балтийская вода,

А потому в который раз ещё
Хотим коснуться северной природы,
Подставить ветру огрубелость щек,
И слиться со стихией непогоды.

Предугадать капризы низких туч,
Туманом моросящим обдающих,
И видеть терпеливо ждущих,
Когда блеснет пугливый солнца луч.

Когда ж залив притихнет и уймется,
Пригретый ласками недолгого тепла,
Омытый берег чайкой улыбнется,
Далекий парус в бухту торопя.



Я к сыну поеду. он служит на севере

Я к сыну поеду, он служит на Севере,
Где снегом и звездами небо усеяно,
Где ночь по полгода стоит, не светает,
Где Русь ледниковая спит, замерзает.

И гонят вагонами души солдатские
В пустые казармы, в условия адские,
И долгом высоким кошмар прикрывают,
И тут же героев своих забывают.

Да будет ли правда в нашем отчестве,
Оставят ли нас заблужденья и нечисти,
Когда это грянет, когда это будет,
Кто Русь ледниковую снова разбудит.


День, который завтра не найду.

К вечеру на кухне за кефиром,
Осознав прожитый в спешке день,
Ощутишь за рамками эфира
Пустоту бессмысленных потерь,

Всё уходит в память безвозвратно,
Где-то там всплывая иногда
Разделенным без остатка кратным
На недели, месяцы, года,

А пока обязана немногим,
Перед сном ещё раз проживу
День без опасенья и тревоги,
День, который завтра не найд


Я прорасту

Я прорасту травой зеленой
И каждой клеткой просочусь
Сквозь толщу насыпи слоёной,
Сквозь тяжесть омертвевших чувств,

Чтобы листвой былинок ломких
Смягчить рассохшийся пустырь,
В сентиментальности негромкой
И в ощущениях простых,

Чтоб от порывов содрогнуться,
Сгибаясь, мокнуть под дождём,
Или в букетик приглянуться
Невзрачным реденьким хвощом.


Я еще на подвиги способна

Я ещё на подвиги способна,
Чтобы встать с постели не ленясь,
И убрать ворчливо и беззлобно
Безразличья собственную грязь,

Разобрать тряпичные завалы
И,хотя расстаться тяжело,
Отнести кому-нибудь в подарок
Ставшее ненужным барахло.

Я могу себе поставить целью
Никому сегодня не звонить,
Заслониться тишиной бесценной,
От вопросов тягостной возни.

Я ещё способна на неделе
С рюкзаком уехать на залив,
И пешком по берегу балдея,
Наслаждаться красками зари.

Земля моя, ты снишься мне

Земля моя, ты снишься мне,
Клочок безмолвных соток,
Взрастивший тех, кого уж нет,
Теперь грустит и сохнет,

Какая тягостная связь,
Чем дальше, тем сильнее,
Из детства в старость прорвалась
И ностальгию сеет.

Я обязательно приду,
И ты шаги услышишь,
И каждой веточкой в саду
В ответ мне заколышешь.

Я дрова рубила для костра

Я дрова рубила для костра,
Топором, промокшие поленья,
Чтобы поработать и устать,
Чтобы в чем-то обрести забвенье.

Кто-то мне науку преподал,
Научил искусству не простому,
Но огонь труды мои сжигал
И просил свободы и простора,

В чем-то мы похожи были с ним,
Оба мы рвались из заточенья,
Где горят и не сгорают сны,
Как в костре промокшие поленья.

В чем-то мы похожи были с ним,
Я в себе своё гасила пламя,
И сжигала из последних сил
Ставшую свидетельницей память.

Я дрова рубила для костра,
Занося топор над головою,
И горела в нем уже сама,
Как дрова, нарубленные мною.

Может быть немного грустно

Может быть немного грустно
Будет всем нам в этот день,
Просочится в тостах устных
Сожалений злая тень

О пустых, ушедших веснах,
О несбывшихся мечтах,
Время всё решает просто,
Отмеряя нам полста

На борьбу, любовь и нежность,
Закаляя в испытаньях,
Отдаляя неизбежность
Огорчений и страданий,

С материнскою заботой
Отводя судьбы капризы,
И не требуя отчетов
О растраченности жизни.

Но приходит день итогов,
Осмысления побед,
Мы в судилище нестрогом
Тормозим колес разбег,

И в оставшихся мгновеньях,
Ни хороших, ни плохих,
Прячем молча, без волненья
Седину годов своих.

Новогоднее

Проводили, встретили,
И опять за старое,
Врезали отметины
В памяти усталой,

И годами-кольцами
Пустоту окутали,
Снова богомольцы,
Снова на распутье,

И уже не теплится
В уголке надежда,
Чудом не изменится,
Не вернется прежнее,

Да и не хотелось бы,
Чтобы возвращалось,
Окружая стенами
Собственную старость,

Доживем утрачено,
Канем безвозвратно,
За грехи заплачено,
Остальное - завтра

Вранье

Человек сидел со мною рядом,
Говорил со мною человек,
Слушал, соглашался, там, где надо,
Там, где надо, спорил мне в ответ,

Замолкал, и мне казалось,думал,
Возвращаясь каждый раз в своё,
Будто целясь оружейным дулом,
Чтоб взорвать ещё одно враньё,

Мы друг другу даже помогали,
Погружаясь в легковерность фраз,
Вместо правды, вывод предлагали,
И советы вместо, всякий раз.

Но хотелось, вопреки обиде,
Расписавшись памятью чернил,
Знать, кого перед собою видел,
С кем, не раскрываясь, говорил.
Автор: Жанна Жукова на 11:19

Я сегодня увидела старост

Я сегодня увидела старость,
Не такой, как положено быть:
Уваженья заслуженный статус,
И накопленной мудрости нить,

Я и раньше их видела часто,
Одиноких, глухих стариков,
Но спешила пройти безучастно,
Мне до них было так далеко,

А теперь как-то сразу, внезапно
Мир вокруг поседел, подобрел,
Задышал и беззубо и затхло,
Неумело вверяясь судьбе,

Понимая, что жизнь уходит,
Но усвоив по-своему суть,
Старушонка румянец наводит,
Поправляет увядшую грудь,

Говорят, из ума выжавает,
Остается всесильный инстинкт,
Он подобных в одно собирает,
И за время позорное мстит.

Не обижайся, мама.

Не обижайся, мама, говорят,
А сами ведают ли, что творят,
Когда приходят на ночлег,
Как в тот спасительный Ковчег.

Обиды, их не превозмочь,
В бессонице проходит ночь,
И всё страшнее во сто крат,
И бред, и выкрики, и мат,

Боюсь, боюсь, что не смирюсь,
И властно, гордо поднимусь,
Навстречу пьяному дерьму,
И тихи-тихо прокляну.

Не омрачайте кратких дней,
Вам плохо, матери больней,
Таков у любящих удел,
Но есть черта, но есть предел.

Я становлюсь от имени сильней

Я сохранюсь в фамилии любой,
Мне дорога она не содержанием,
Я выпрямлюсь,а был всегда кривой,
Согнусь от постоянного дрожания,

Но дорога она историей моей,
И памятью отцов моих и дедов,
Я становлюсь от имени сильней,
И отвергаю непристойный жребий!


Венки зеленой хвои

Венки зеленой хвои
Несу к стопам могил,
Здесь юность упокоил,
И тех, кого любил,

Надежде, что украли,
И памятник тоске,
Здесь детство отдыхает
В весеннем цветнике,

Здесь песня замолчала,
И танца замер стук,
Разбита воли чаша,
И не найти мечту,

И вера тут склонилась,
Не пряча слезный стыд,
Над нераскрытой книгой,
Над урной чистоты.

Секс с пустышкой

Принимаю поздравления,
Всё по-мартовски звучит,
Презентация весенняя,
Очень радостный почин,

Приодеться как-то хочется,
Наготовить, пусть едят,
И с подругами бессрочными
Выпить рюмку, за себя,

Разогреться от волнения,
От внимания вокруг,
В эту значимость поверив,
Что действительно не врут,

И, весною колобродя,
Без каких-либо причин,
Уступая лишь природе,
Посмотреть в глаза мужчин,

И в угоду женской дате,
И нахальствующей лжи,
На мгновение отдаться,
Секс с пустышкой отложив

О себялюбии.

Есть себялюбие пустых,
Чужими мыслями наполнить
Себя, и тут же подарить их,
Не утруждаясь,чтобы помнить,

Есть себялюбие больных,
В ком алчность с голодом похожи,
Чужое красть, есть за двоих,
И всё хотеть,что только можно,

Есть себялюбие простых,
Сыты собой, и не голодны,
И большей ценности для них
На свете нет, кроме свободы

Мне говорят, душа бессмертна.

Мне говорят, душа бессмертна,
Вначале старится душа,
А с ней твоё больное сердце,
Давно уставшее прощать,

И постепенно шаг за шагом
Теряешь остроту ума,
К себе отеческая жалость
Не учит гордо умирать,

Одни уходят слишком рано,
Другие всё ещё живут,
Но как бы вовремя на старость
Накинуть времени хомут,

В таком замедленном прощанье,
И всетерпимости к другим,
Терзаем близких мы нещадно
Существованием своим,

Беззубость истиной не вправе
Ни наслаждаться, ни владеть,
И даже трусость не избавит
От страха ненавидеть смерть,

Она как вор к тебе крадется,
И усмирит, как победитель,
Прогнившей немощи уродства
Готовит мрачную обитель,

Не меч в бою, змеиным жалом
Разит никчемную бесцельность,
И молчаливо провожает
Без восхвалений и расценок.

Диалог.

Вот и стемнело, ловлю себя мыслью,
Кому-то и что-то всегда говорить,
Слова повторяю для роли артиста,
Ношу на лице несмываемый грим.

Мы ищем себе собеседников дома,
Всегда разговор постоянный с собой,
Нетрудно найти оппонентов у бога,
Шкафу подмигнуть в отчужденности злой,

Два мира,сближаясь, готовы отречься,
И тут же, замены не видя другой,
Творят для общения идолов вечных,
Иллюзий своих воссоздав диалог.

Ночные рельефы сгустившихся зданий
Охотно со всеми идут на контакт,
Вопрос отношений открытостью задан,
А сможем ли мы замолчать? Никогда.
Автор: Жанна Жукова на 1:03

Что толку мне тебя учить.

Нет в сердце зависти, поверь,
Когда для всех известный,
Мне кто-то ставится в пример
Великодушным жестом,

Ты слишком мал, чтоб я вошел,
И мелок, чтобы слышать,
Ты сам себя назвал вождем,
Болезненности прыщик,

В твоем курятнике я вор,
Я не сержусь, я вежлив,
Зачем мне кладбище ветров,
Свободно дувших прежде,

Не надо почестей, сними
Похвал венок терновый,
Я слишком прям, чтобы свои
Отдать раздумья скромным,

Ты что-то хочешь получить,
Одной ступенькой выше,
Но недотянутся лучи
К твоей бетонной нише,

Плохой актер,но вечный лжец,
Ты даже не мужчина,
Забыл в обабленной возне,
Что ей нужна защита,

А ты служака, лицемер,
Ты счастлив счастьем мухи,
Её жужжаньем на стекле
У форточки раздутой,

Ну что ещё, хитер, труслив,
И конформист заразный,
Богат посредственностью сил,
И опасеньем развит,

Что толку мне тебя учить,
Желай, люби, не можешь,
Травой засохшей не торчи
На пустыре ничтожеств,

Здесь не вода нужна тебе,
А смерть подобно грому,
Чтоб сжечь отжившее в огне
И дать простор другому.

Игра. Песня.

Я поняла твою игру,
Я поняла,
И я тебе в ней помогу,
Любовь не зла.
Когда от женщины одной
Идешь к другой,
То рисковать, увы,
Приходиться собой.

Я вознесу тебя,
Как ты меня вознес,
На пьедестал из темноты,
И морем роз,
Когда кого-то ищем мы,
Пришла беда,
Застывшей памятью зимы
И сердцем льда.

Я разведу
Костер любви на берегу,
Чтобы согреть и растопить
Твою беду,
Найду огонь твоей души
В застенках лжи,
А если, нет, тогда скажи,
Зачем же жить.


Записные книжки.

Записные книжки телефонов,
Адреса знакомых, незнакомых,
Пробегаю желтые страницы,
Может быть, когда и пригодится.

Может быть, когда-нибудь присяду,
Отогнав назойливость проблем,
Наберу случайную плеяду,
Устранив для памяти пробел,

И от А до Я, по каждой строчке
Длинных списков телефонных лиц
Я проверю имена на прочность,
На надежность родственных границ,

Чтобы снова в чем-то убедиться,
Успокоясь на десяток лет,
Телефоны могут пригодиться,
А друзей как не было, и нет.


Все готово.

Все готово, и деньги, и саван.
Настоящая жизнь начинается,
Когда все подготовил к тому,
Чтоб уйти, как оно называтся,
В мир, неведомый никому.

Вопреки ожиданию смерти,
Ты встаешь и живешь каждый день,
Не заботясь о письмах в конверте,
Что таил столько лет от детей.

Не боишься, что им не по вкусу,
С непривычки придется платить
За квартиру, за воду, за мусор,
И стирать, и стоять у плиты.

Вызывать мастеров для ремонта,
И открытки родным посылать,
И с уже приготовленным фото
Образец некролога искать.

Все готово: и деньги, и саван,
И на кладбище место купил,
И цветочную знаешь рассаду,
И слова на плите сочинил.

И - живи! Наслаждайся природой,
Без оглядки, что что-то не так,
Вспоминая ушедшие годы,
И довольный, что есть результат.


Был ли.

Спать еще рано, хожу,
Что-то пытаюсь писать,
Ночь, одиночество, жуть,
Где-то слышны голоса.

Вроде мороз небольшой,
Тонкие корочки льда,
Снег на закате прошел,
Розовый цвет раскидал.

Вдоль побережья - песок,
Мокрый, декабрьский пляж,
Был ли, расстаял, как сон,
Августа теплый мираж.

Был ли горячий июль?
Волн колыбельная лень
Память тревожит мою
В зимней простуженной мгле.

Где-то слышны голоса,
Летних восторженных встреч,
Я закрываю глаза,
Хочется что-то прилечь.

Был ли тот день молодой,
Силы и легкости шарм,
Страсти и радости зной,
Прежде, чем старость пришла?


Мое сорок пятое.

Мое сорок пятое,
Забыли уже и не ищем,
Войной не запятнанное,
Потерянное на пепелище,

Рожали нас девочки,
Голодной годины хлебнувшие,
Менялись на мелочи,
Победой себя обманувшие,

Росли мы дичками
Пугливые, грязные, тощие,
И детство искали
На пустырях безотцовщины,

Живем-доживаем
Душою все те же подростки,
И тихо прощаем
Жестокой поры отголоски.


Далекая казахская провинция.

Далекая казахская провинция,
Что помню о тебе, вершины гор,
Как фараонов вечные гробницы,
Кто выше, продолжают спор,

Красивая земля, особенно весною,
Так буйно, вдохновенно зелена,
От бурь песчаных, суховеев знойных
Лишь кротостью своей защищена.

Подножья гор застроены домами.
Где крыши, да столбы, да тополя,
Простор полей, возделанных руками,
И степь с дыханьем быстрого коня,

Любила я по-женски обостренно
Романтику предутренних долин,
Кочевный дух никем не покоренных,
И теплых юрт отечественный дым.

Сегодня я прекрасно понимаю,
Что навсегда останусь я в долгу
Перед моим таким же диким краем,
И Родины другой я не найду.



Привет вам, привет.

Я тут в Петербурге смотрю телевизор,
И дальше, чем в Репино, не выезжаю,
Но очень хочу пообщаться с Парижем,
Пока окончательно не обнищаю.

Я раньше мечтала отправиться странствовать,
Себя ограничив работой простой,
Посуду помыть у камней Ниагарского,
Пройтись к пирамидам Хеопса с метлой.

Привет вам, привет, австралийские кролики,
Бонзай, монастырский угрюмый Тибет,
Япония, о, там одни трудоголики,
Самсунг, Панасоник, Осако, привет,

Салям и алейкум, Центральная Азия,
Где маки и яблони нежно цветут,
С Европой сложнее, она в эвтаназии,
Пока россияне ее не встряхнут.

Так и состарилась, с места не сдвинувшись,
Что-то свое на песке, в облаках,
В стаю последнюю врезаться клинышком,
И улететь от всего навсегда.


Полет амбициозности и шика.

Как хорошо вдохнуть двери балконной
Желанный холодок телодвижений
С уверенностью правоты законной,
В защите от любых вторжений,

Воды согреть для чая родниковой,
Трав заварить, смакуя аромат,
С яичницей нежирного бекона
Прочесть столбцы газетных передряг,

Одежды ощутить уютное скольжение,
Лифт скоростной сверкает в зеркалах,
Смириться с непривычным отражением,
Ключи, мобильник, сумочка в руках.

Руля коснуться собственной машины,
По собственной дороге в никуда,
Полет амбициозности и шика,
И беззаботности счастливая звезда.

Откроют дверцу, все уже готово,
Овации, ковры и журналисты,
Ты ничего не сделаешь другого,
Остановиться, чтобы поразмыслить,

Зачем ты здесь, и кто они тебе,
И что хотят, восторгами пронзая,
Всего лишь протокол и трафарет,
И зависти открытое признание.

Пришла весна...

Пришла весна, которая по счету,
Светлее дни и солнышко теплей,
И снова мы как будто не причем тут,
Ничем вообще не связанные с ней.

Как будто мы, отвыкшие от ласки,
Все где-то там, и всё издалека,
С какой-то отчужденностью неясной
Не хочется в бесцельности взлетать.

Не очень-то с надеждами везло нам,
Мечты исчезли в памяти пустой,
В сменяемой сумятице сезонов,
На пепле у заброшенных костров.

С таким оцепенелым равнодушием,
И с этой заторможенностью злой,
Не видя для себя чего-то лучшего,
Никак не распрощаемся с зимой.


Не сон ли.

Не сон ли, я кому-то нравлюсь,
Допустим, в скобках, просто так,
Вдруг стать причиной жестких правил,
За даму опустить пятак.

Сойти с автобуса помочь ей,
Беседой легкой оживить
Еще такое непорочное
Взаимодействие любви.

Увидеть стыд, и не заметить,
Увидеть ложь, но не понять,
И в незначительном ответе
Что-то такое передать.


2000 году.

Извини, что на стол не накрою,
Без гостей, без друзей, без вина,
Лишь тревогой тебя удостою,
Ничего я тебе не должна.

Каждый раз ты врываешься в душу,
То дитя, то жених, то отец,
Не уверенный в том, что не нужен,
Но хвастлив оттого, что ты есть.

Не свяжу ни единой надежды,
Не прощу, не поверю, не дам,
От излишних эмоций удержат
Нечувствительности года.

Но, прикрывшись ненужной игрою,
Я не стану себе вредить,
Позвони, побегу и открою,
И скажу, не спеши уходить.


Завершу.

Завершу свою поэму,
Как обычно, разошлись,
Обоюдно, беспроблемно,
Такова, наверно, жизнь.

Не у всех она такая,
И такая не всегда,
Это я иду по краю,
И другим дарю себя.

Это я всегда прощаю,
Это я всегда люблю,
Это я всегда спасаю
И погибнуть не даю.

Мне себя не переделать,
Одинокая, как столб,
Остолбительная дева
На отстолбнике пустом.

Мазохистское упрямство
На распутье, и назло,
А моя дорога - прямо,
Без зигзагов и узлов.


Океан.

В океане слов ты нашел стихи
И принес их мне, приоткрыв себя,
Я читаю в них о тебе, прости,
То, что понял ты, я хочу понять.

В океане лиц я тебя нашла,
Уловив едва чуть заметный след,
В тесноте тревог, где живет душа,
Чтобы код любви ей послать в ответ.

В океане тьмы заалела нить
Наших добрых глаз, наших теплых рук,
Значит, можно плыть, значит, надо жить,
Даже если темно вокруг.


Постижение.

Я учусь у тебя молчанью,
Когда слов наплывающий холод
Превращает мечту в отчаянье,
Немоту - в нависающий млот.

Я учусь у тебя терпенью
Забывать, забывая время,
И терять, не твердя о потерянном,
Убеждать, ни во что не веря.

Я учу тебя откровенью,
Обжигающему, как пламя,
Я учу тебя совпаденью
Между чувствами и словами,

Чтобы глаз твоих излученье,
Вырываясь из заточенья,
Оборачивалось восхожденьем
К нескончаемому постиженью!



Но без тебя.

Ты мне сказал тогда, пиши,
И дал напутствие поэту,
Как будто ты давно решил
Оставить чувства без ответа,

Как будто ты искал слова,
А находил одни призывы,
Как будто рано открывать
Еще неясные порывы.

И я поверила, стихам,
Им отдавалось предпочтенье,
Но без тебя пустым был храм,
И не являлось вдохновенье.

Поэт не может не любить,
Горячей рифмой ощущая
Бессмысленность сердечных битв,
Но трусам бегства не прощая.


Игра. Песня.

Я поняла твою игру,
Я поняла,
И я тебе в ней помогу,
Любовь не зла.
Когда от женщины одной
Идешь к другой,
То рисковать, увы,
Приходиться собой.

Я вознесу тебя,
Как ты меня вознес,
На пьедестал из темноты,
И морем роз,
Когда кого-то ищем мы,
Пришла беда,
Застывшей памятью зимы
И сердцем льда.

Я разведу
Костер любви на берегу,
Чтобы согреть и растопить
Твою беду,
Найду огонь твоей души
В застенках лжи,
А если, нет, тогда скажи,
Зачем же жить.


Перекресток.

Снег крутил на перекрестке,
В ворот куталась зима,
Полночь маленького роста
Траспорт едущий ждала.

И пургою занесенный
Переход уже молчал,
Светофор глазами сонно
Еле-еле отвечал.

Как же ты, моя родная,
Очутилась здесь одна,
От кого-то убегая,
Задержалась допоздна,

Не смогла договориться,
Дверью хлопнула, ушла,
Чтобы все, что не случится,
Независимо решать.

Ты стояла, он подъехал,
Дверцу тихо приоткрыл,
И холодный вихрь снега
За колесами крутил.


Не веришь.

Не веришь, что тебя любила,
Не веришь, что могла любить,
Мне и самой не верится, что было,
И как могло такое и не быть.

Как говорится, спала пелена,
Я вижу все свои грехи и плюсы,
О боже, что тогда плела,
И как ты мог тогда такое слушать!

Язык, увы, и вправду без костей,
И разум женщин редко посещает,
Придя же, мстит, но только лишь затем,
Что сам себя воздвигнув, умервщляет.



Нерешительность.

Мне любить мешает возраст,
Не усталость, не морщины,
А стыдливость тайной просьбы
Стать желанной для мужчины.

Мне любить мешает тяжесть
Лет минувших за плечами,
Ты поверь мне, я все та же,
С теми давними мечтами.

Это годы ожиданий
Нерешительности нашей,
Это вечность между нами
Вдвое делает нас старше.

Я, конечно, не унижусь,
На колени ты не встанешь,
Обратим шутя в капризы
Легкомысленную старость,

Позвони случайно в праздник,
Гостем объявись нежданным,
Ближе, нет, честнее разве,
И добрей друг к другу станем.


Боюсь.

Нарушил все мое блаженство,
Приду ищу тебя повсюду,
Невыразительного жеста
Боюсь, не перебить б посуду.

Вот ты войдешь,
Случайно встречу,
Смежимся взглядом, натолкнусь,
Иль пробегу и не замечу,
Не улыбнусь, не обернусь,

И ты подумаешь - невежа,
Бог знает, что еще придет
Тебе на ум, и все что прежде
Меж нами было, пропадет.


Нынче март.

Нынче март скупой и непогожий,
В душу ранью мартовской не лезь,
Знаю, ты совсем, совсем хороший,
Ты кристальный весь.

Только что-то злится непогода,
Вьюжит не весенним, не земным,
Застывает, леденеет гордость,
И ничем ее не заменить.


Прости.

Я знаю, ты помнишь и лес, и палатку,
И сонную прелесть реки,
Я нежность твою принимала, как плату
За то, что мы так далеки.

И ласк тех обычных огромную тяжесть
Несу до сих пор, как вчера,
Ты изменился, улыбка все та же,
Да те же стоят вечера.

Себя ты клянешь за минутную слабость,
Стыдишься своей простоты,
Увлекся какой-то стареющей бабой,
А я виновата, прости.

Прости, что тебе показалось,
То были березки стройны,
Не я, а русалка купалась
В серебряных струях луны.

Прости, что родник не зарыли,
И спуск к нему темен и крут,
И лодку случайно забыли.
И долго за ней не придут.

Прости, что пластинку крутили,
На танцах, немодный фокстрот,
Над нами тогда пошутили,
Но шуткой, что помню весь год.


Ты не придешь.

Ты не придешь, тебя я не увижу,
Мне будет грустно целый день одной,
А день сегодня будто чем обижен,
Вот-вот заплачет скукой дождевой.

Я буду думать, памятью тревожа
Ушедших дней прощальное тепло,
Сосновый лес и странную возможность
Уйти в себя от общества, от слов.

Купанье, лодка на озерной глади,
И тихий свет глубокой тишины,
Твое весло с метафорами ладит,
И разум с сердцем ладить бы должны,

Но что-то есть иное между ними,
Задумчивость, тревога, нерешенность,
Быть может, сами по себе они иные,
Кто знает истину, тот знает обнаженной.

Но есть ли смысл в этих откровеньях,
И что нам в исповедях, тонущих во тьме,
Я просто помню наше воскресенье,
Ты, если можешь, помни обо мне.


Корни.

Ты все поймешь, как только тронешь
Озноб моих горячих рук,
Откроешь тайну страстных мук
В моей расслабленной ладони.

Увидишь губ зовущий смех
И глаз такое удивленье,
Что улетучатся сомненья,
Я жажду сладостных утех!

Веди, послушна и покорна,
Сдаюсь, ты наконец-то прав,
Сильнее всех духовных трав
Биологические корни.

Пусть век проблемами кричит,
Пусть войны миру угрожают,
А я хочу, чтоб мы лежали
Вот так, в объятиях ночи.

У ног пусть ангелы поют,
И голубки у изголовья,
И бесконечною любовью
Хвалу природе воздают!


Почему.

Ты умеешь любить,
И наверно огромно и нежно,
И наверно по-царски,
Катая любовниц в карете,
И наверно по-русски, возвышенно и мятежно,
Почему только мне
Посчастливилось это заметить?

Ты прости, если что-то
Невпопад я сказала,
И обидела, вовсе
Не желая обидеть,
Ты умеешь прощать,
И об этом я знала,
Растворюсь в доброте твоей,
Словно капля в лавине.

Научусь доброте твоей
Для тебя, захочу
Быть такой же, как ты,
И любимой, и нужной,
Почему только мне
Это зарево чувств,
Это сгусток души
Нескончаемо голову кружит?


Спасибо.

Я хочу сказать тебе спасибо
За твои веселые глаза,
В них и доброта твоя, и сила,
Не благодарить мне их нельзя.

Ты без маски, весь ты на ладони,
Хмур иль добр, знаю, почему,
Скуп в рассказах о себе, о доме,
Но и я допросов не чиню.

Мне милы порой твои ошибки,
И на них обиду не храню,
Лишь одной достаточно улыбки,
Чтоб опять увериться - люблю.

Босоногих стайки - по апрелю,
В маках, в сказках, в синяках крутых,
Ты - из сказки, бесконечно верю
В красоту несбывшейся мечты.


Бежать.

Как бы ты меня не убеждал,
Что не любишь, что нашел другую,
Что из писем строчки не читал,
Не любить, не помнить не могу я.

Рассудаю ежечасно, ежедневно,
Не нужна, случайность, эпизод,
Только где-то в закоулке нервном
Теплится микронное, придет.

Как бы мне поверить в эту малость,
Усомниться в правоте твоей,
Но, пожалуй, легче бы не стало,
Если бы не стало тяжелей.

Как хочу тебя возненавидеть,
И бежать, бежать, бежать скорей.
От тоски, от одиночества, обиды,
От нечеловечности твоей.


Парус.

Обещала себе, обещала друзьям,
Что когда-нибудь, бренность земную отбросив,
Я в красивых стихах поднимусь к небесам,
Чтобы вечность вдохнуть в прибалтийскую осень.

Уходило тепло сквозь холодный песок,
Догорал утомленный, обугленный август,
На пустом берегу, распластавшийся сох
Одинокий, мятежный, кем-то брошенный парус.

Он уже не мечтал раствориться вдали
И сразиться с волной, восходящей над ним,
Он лежал, созерцая осенние дни,
Словно понял, что счастья ему не найти.

Я, в красивый наряд облачась, подошла,
Полыхнула густой киноварью рябин,
И огнем золотого дождя обожгла,
И шепнула ему, ты теперь не один.

И наполнился парус любви дуновеньем,
И скользнул по волнам, трепеща и играя,
Наслаждась последним свои воскресеньем,
И все дальше и дальше от меня убегая.

На пустом берегу, на холодном ветру
Я осталась одна и обугленный август,
Облетевшей березкой замерзаю и жду
Мой алеющий в море, бунтующий парус.


Космическое.

Виток космической спирали
Помог нам встретиться в пути,
По одиночке мы искали
Того, что вместе не найти.

На разных, сплющенных орбитах
Носило нас по кольцевой,
Но доставалось все в избытке
Тебе, идущему за мной.

Ты, богом избранный изгнанник,
Взрывал слепую колею,
И достигал, не постигая
Огонь созвездий на краю.

А я мерцала отрешенно,
Стараясь скорость не терять,
Чтоб не отстать, не быть сожженной,
И чтобы снова встречи ждать.


Дом.

Я долго строила наш дом,
Из листьев и песка, из веточек рябины,
Скрепляла стены ветром и дождем,
И нежностью осенней паутины.

Из снега получались купола,
А льдинки луж торчали вместо стекол,
И свет берез сочился до утра
Сквозь мартовский, еще холодный шепот.

Весной цветами украшала дом,
А летом птицы в гости прилетали,
И песнями все будоража в нем,
В венок любви стихи мои сплетали.

Мой дом тогда стоял на берегу,
У кромки волны, пенясь, набегали,
И предлагали вовсе не игру,
Они мою судьбу предугадали.

Пришла волна и смыла этот дом,
И с морем щепки весело деля,
Сказала мне, там не было его,
Ты строила одна.


Я однажды приду.

Я однажды приду
На холодный, заброшенный берег,
И тебя не увижу
На песке у знакомых берез,
Я еще не пойму,
Я еще не представлю потерю,
Посижу и решу,
Что наверно попозже придешь.

А когда оборвется
Нить последней надежды,
И внутри затрубит,
Оглашая рыданьями, рог,
Ты шагнешь мне навстречу,
Освещаемый солнцем, как прежде,
Одинокий и сильный,
Никем не разгаданный бог.

И теперь уже нет
Ничего для тебя невозможного,
С нами все, что скрывалось
И тлело так долго в мечтах,
Нежеланные тени
Еще неушедшего прошлого
Исчезают, в твоих
Растворяясь горячих лучах.

Я приду, чтоб согреться
В объятьях твоих несгораемых,
Ты всегда меня ждал,
И теперь, как тогда, меня ждешь,
В этих звуках мяча,
И восторженных криках играющих,
Освещаемый солнцем,
И солнцу навстречу идешь.


Опять сначала?

Опять сначала? Нет, теперь уж - все,
Когда-то, где-то надо ставить точку,
И раз и навсегда понять, что не везет,
Ни за наличные и ни в рассрочку.

Да, тудно отвыкать от чувств, от слов,
И забывать нюансы и мгновенья,
Но, знай, что не было такого ничего,
Что можно вспоминать без сожаленья.

Какая расточительность годов!
Какая сила в маленькой надежде!
Инерционность, суматоха слов,
И просто - бытовая неизбежность.

Но каждый раз, сжигая все мосты,
Казалось бы, себя на гибель обрекая,
Я достигаю новой высоты,
Ни в чем и никогда других не упрекая!


Вспоминай меня, вспоминай.

На исходе двухтысячный год,
Мир устал от тревог и брожений,
Ты устал от тревог и забот,
Но я знаю, зовут тебя Женей.

У тебя голубые глаза,
Чуть с припухлостью детские губы,
Ты сказал, что теперь мы друзья,
Ну а вдруг мы случайно полюбим?

Ну а вдруг, подхватив удила,
Понесемся в упряжке желаний,
Первой быть я тогда не смогла,
Несмотря на обвал обожаний.

И конечно, я помню звонок,
Дань какой-то торжественной дате,
И ты тоже первым не смог,
Не посмел, не решился, не кстати.

А теперь ты уехал в Китай,
А вернешься, другое столетье,
Вспоминай меня. вспоминай
Мелким почерком на конверте.


Только чуда по-прежнему хочется.

Я хочу, чтоб свершилось чудо.
Чтобы ты в новогоднюю ночь
Вдруг явился ко мне ниоткуда,
Наконец-то желая помочь.

Ты ушел тогда непонятно,
Заторможенный чем-то странным,
Перепуганный многократно
Продолжительностью романной.

Но теперь все уже закончилось,
Испытанья мои и трудности,
Только чуда по-прежнему хочется,
В застоявшейся этой мудрости.

Превратиться из Золушки в фею,
Улыбнуться тебе в реверансе,
И шагнуть, от восторга хмелея,
В нашем первом, единственном вальсе.

Нам романтики не хватило,
Продержаться для чувств высоких,
И любовь за себя отомстила,
Нам, надломленным, одиноким.

Знаешь, я тебя понимаю,
Но прощаться с тобой не буду,
Об одном тебя умоляю,
Приезжай, подари мне чудо.