Стихи о поэзии.

Была назначена душа

Тут кто-то Лейбница задел
Эпиграфом пространным,
Искать хранилище идей
В прожилках глыбы мрамора,

Где ничего такого нет,
Чего бы в чувствах не было,
Один упрямый интеллект,
Остался не исследован,

Источник знания один,
Доказанности логика,
Математических седин
Формальная риторика.

Была у Готфрида мечта,
Язык универсальный,
Чтобы нюансы все учтя,
Использовать сознание,

И диалектика монад
Для мира постижения
Была гармонией преград
Духовного движения,

И основания ища
На исключенном третьем,
Была назначена душа
Началом над субъектами.

Эти левые.

Что мы знаем об этих "левых",
Что о старых, и что о новых,
О движениях диалектики,
Перевёртывающих основы

Перманентностью революций,
Но всегда изменений ради,
Улучшающие Конституции
Всех формаций, эпох и стадий,

А то вдруг озаботясь сильно,
Что же с личностью получается,
Остаётся невыразимой,
Искаженной неактуальностью,

Отношений каких безумие,
Психиаторов забавляющее,
Политическими амбразурами
Нам шизоидов поставляющее,

Онтологией закодированы,
Потребительской злополучностью,
Языками, как черными дырами,
Убивают возможность сущности,

Паноптизмом и анонимностью
Убирают возможность вызова,
Подменяя протест интимностью,
Изоляцию - онанизмом.

Эти левые, то - эстетики
Вожделеющие, то - контра,
Раскодирование само-техники
Под нормированным присмотром,

Усмиряющие это равенство
Всепрощением и гуманностью,
Повернув левизну на право,
Но не справившись с этой правостью.
Автор: Жанна Жукова на 1:09

Язык первичен.

Язык первичен, априорен,
Ищи в нем знания свои,
Коммуникабельностью в споре,
И доказательством сквози,

Любой духовности помеха,
Рациональностью мечи,
Взойди на этике успеха,
На понимании причин,

На эвристических законах
Святые догмы сокруши,
Аналитическим озоном
Вспои знамения души,

Разбавь застывшую нейтральность
Живой метафорой огня,
Закомплексованности страхи
В тупик молчания загнав.

Модуль судьбы.

Возмешь одно, за ним другое
Потянешь неводом из тины,
Или клубятся звездным роем,
Одной концепцией едины.

Закон научного гештальта
Ассоциацией зачатый,
Психологичностью расшатан
В примате целого над частью,

Где целым - сущее,не сущность,
Такой сплошной натурализм,
С глазами яростными суки
В борьбе оправданной за жизнь,

Такая расовая слитность
Антропологии природной
Экстраполярностью элитной
Установить миропригодность.

С правами старая гуманность
Пустой оправдывает пафос,
И потребительской программой
Пропагандируется фаллос.

Концептуальность поворота
К натурализму продуктивна,
И философия не против
Иметь осмысленности стимул.

Самокоррекция конвенций
При экспликации проблем
Не отрицала вред селекций
На генетический обмен,

Где сформулированный тезис
Значеньем быть,или - не быть,
Физиологией протеста
Сливался с модулем судьбы.

Творческий порыв.

Никто нас целью не снабдил,
И планов никаких не строил,
Взрыв всё оставил позади
Задачей без условий,

Исходный творческий порыв
В ментальности остался,
Своей первичностью парил
Над жизненным пространством,

Рассудок сдался, отступил,
Вернулся в сверхсознание,
Мифологический заплыв,
Традиций состязание,

Какой-то массовый психоз
И бунт инстинктов стадных,
На нигилизм не похож
Перед жестокой старостью,

Такой беспомощный скачок
В бесплодность и депрессию,
Неудержимостью влечет
На свастику естественно,

И в этом кризисе причин,
В переоценке ценностей,
Поэт единственный молчит
Под тяжестью словесности

Литературная беседка.

Останови колес пробег житейский
И загляни в уютный погребок,
Чтоб за столом в компании не тесной
Прохладного вина хлебнуть глоток,

Друзей найти, порадовать стихами,
Послушать тихой музыки напев,
Чтоб ободок граненого стакана
Поднять за возвращение к себе.


Для чего же созданы поэты.

Для чего же созданы поэты?
Прославлять метаморфозный мир,
Любоваться красотой планеты
И ценить осознанности миг?

Говорить друзьям о парадоксах,
Взлетах страсти, прихотях любви,
Постигать приоритетность долга
Сердцем сверхчувствительным, больным.

Предостерегать тщедушных от ошибок,
Восходить на жертвенный костер,
Чтобы прорезалась от страшилок
Человечность, заглушая стон.

Для чего же созданы поэты?
Поиграть словами просто так,
Удивляя легкостью победы
В недалеких, сумрачных мозгах.

Кто они, голодные, в лохмотьях,
Но у стен владык и королей,
Не склонясь, величественно смотрят,
Значимостью гордые своей!


Вчера сидели женщины на ТВ,
С ведущим рассуждая о себе,
Выкладывая тайные мотивы
Противоречий в творческой судьбе.

Так получилось, что литература
Мужской и женской значится уже,
Мужская - под прикрытием гламура,
А женская - открыто, в негляже.

Мужчина пишет от избытка счастья,
А женщина берется за перо,
Не став реализованной отчасти
В семье, не оценившей дар ее.

Нет метафизики абстракций,
Нет философских антиномий,
На романтической реакции
Весь опыт жизненный построен.

На красоте недостижимости
Вполне реальных категорий.
До идеала ей не вырасти,
Но оставаться надо гордой.

Иерархические сложности
Ведущий тонко понимал,
Но не имел такой возможности
Добавить женщинам ума.


Почему сажали за стихи.

Почему сажали за стихи,
Кто-нибудь пытался объяснить?
Потому что рядом встать посмел
С теми, кто гранитный постамент
Возводил на площади Свобод,
Отдаляя от себя народ.

Кто читал открыто в микрофон,
Отогнать пытаясь страшный сон,
Поклонений бессловесный мрак,
И насилью предвещая крах.
Кто посмел сравниться и воспрять,
И себя заставить уважать,

Что не находились те слова,
Чтобы к справедливости воззвать,
Уличить в преступности убийц,
Не склоняться перед ними ниц,
Не боясь ни ссылок, ни казарм,
Что пришел на площадь и сказал.


Замысел.

Так говорите, замысел важнее?
Пусть даже текст находками не пышет,
Зато какая сильная идея,
Все недочеты и шаблоны спишет!

Я мыслю, значит точно, существую,
Сократовский известный афоризм,
Но неизвестен монолог впустую,
Не подтвержденный всплесками харизмы.

Нашел словцо, и новое открылось,
Лишь успевай из памяти качать,
А в замысле запутался бескрыло,
Где самое тяжелое - начать.

Отточенный, классический, но пресный,
Без неудобных и шершавых мест,
Ни для кого уже не интересный,
Становится и замысел, и текст.


Поэт и художник.

Художник приходит на берег
И пишет берег с натуры,
А берег на солнце белый,
А к вечеру будет бурым,

А к вечеру будет закатным,
Розовым или синим,
Художник рисует пятнами,
Слабыми или сильными.

Поэт не приходит к морю,
Море его поглощает,
Море не слышет боли,
Море думать мешает.

Но чтобы перо писало,
И рифмы ложились в строчку,
Надо, чтоб море дышало
В келью его, в одиночку.

И где-то на грани слуха
Стих превратится в соло,
Стих обрастает звуком,
Как берег белеет солью.

Приходят поэты к морю,
Чтоб песни моря послушать,
Чтоб песням умело вторить.
Чтоб в песни вкладывать душу.

Тема.

Ходишь по городу, видишь и слышишь,
Сядешь потом вечерком и напишешь,
Темой, которая вдруг проявилась,
Полно, легко, с наслажденьем задышишь.

Вложишь в нее мастерство и науку,
Все, что придет и на ум и под руку,
Тонко шлифуя слова и оттенки,
В ритм вживая скопления звуков.

Кажется, все, получилось, готово,
Сверху с намеком найду заголовок,
Набело втисну в тетрадь, понимая,
Что ничего не писалось такого.

Втисну, заброшу без свеч и поминок,
Лучше пусть будут посмертно бранимы,
Чем выставлять на показ равнодушным
Этих, еще беззащитно ранимых.

Да и, к тому же, всегда сомневаюсь,
Тем ли кажусь, но не очень стараюсь,
Где-то всегда холодок опасенья,
Правильно ли, или я ошибаюсь?

Кто заявляет себя на Пророка,
Должен быть чист и лишенным пороков,
Даже во всем превосходство имея,
Быть идеалом, поверьте, жестоко.

Время, тебя назначаю в судейство,
Чтобы отсеять и фальшь, и злодейство,
Но и в тебе я опять сомневаюсь,
Будет ли найдено правое действо?

Или затухнут, как в толстой тетрадке,
Истины, всплески, идеи, догадки,
Серым колором скрывая сознанье
Для, может быть, преждевременной схватки.


Душа ленива

Душа ленива, и работать
Она не хочет каждый день,
Но будет хуже, если кто-то
Судить надумает за лень.

Она чувствительно ранима,
Обидчива, и свысока
Стрельнет и шаркнет мимо,
Сама, мол, знаю, что и как.

Она на внутреннем контроле,
Себе бездействие прощает
И в ожиданье главной роли
Нам потрудиться обещает.


Стихи плохими не бывают.

Стихи плохими не бывают,
Они ударностью и рифмой
Тебя преследуют обвалом,
И сердце падает на рифы.

И сердце стонет в перебоях
От звуков, образов, идей,
И ждет всесильного прибоя,
Воспрянуть к звездной высоте,

Пиши, и все тебе зачтется,
Поэт не может быть плохим,
Читатель, он всегда найдется,
Найдется, были бы стихи.


Когда приходит вдохновение.

Когда приходит вдохновение,
Там делать нечего уму,
Запечатленные мгновения
Еще неясны никому,

И сам поэт еще не знает,
Чего хотел бы он сказать,
Он только сердце вопрошает,
Потом надеясь все связать.

Потом находятся сравнения,
Никак не обойтись без них,
На рифму строгое равнение
В строку вытягивает стих,

Всю морфологию тусуя
И скользкий синтаксис ловя,
В ярмо впрягается рассудок
Тянуть стилистики поля.

Орфографические споры
Находят истины ключи,
Чтобы открылся для обзора
Употребительный почин.

А сколько надо повозиться,
Ища фигурные пласты,
И схему общей композиции
Под этот жанр подвести!

Но как бы ярко не блистало
Языковое мастерство,
Всегда оценятся кристаллы
Значений выстраданных слов.

Синонимические грани
Не поддаются силлогизмам,
Инстинктов памятные раны
Сильнее логики сюрпризов.

И бесконечные нюансы
Из грамматических основ
Уже в космическом сеансе
Продолжат лирику без слов.


Другие.

Нет, мы не дураки,
А просто, мы другие,
Как в залежах руды
Песчинки дорогие,

Как редкий самоцвет
Уральских камнепадов,
Как аномальный свет
Зарытых кем-то кладов.

Случайности каприз,
Без цели и без смысла,
Как непонятный риск,
Эксперимента искра,

Мы в клеточках таблиц,
Оставленных пустыми,
Ненайденных частиц
Молекулы простые.

Разбросаны в миру
Небрежною рукою,
Но было бы кому
Сочувствовать изгоям,

Но было бы кого
Тащить на эту гору,
Определитель квот
Приемлет без разбора.

Там сам себе судья,
И слушатель, и критик,
На казнь себя ведя
Сомнительным вердиктом,

Всего лишь для того,
Чтоб гранью незаметной
Могильники из слов
Сверкнули чем-то светлым.

Язык.

Язык мой - враг мой, или нет?
Мне до сих пор не ясно,
Хранить молчания обет,
Пожалуй, безопасней,

Язык нам отдан на износ,
В нем временность и вечность,
Иду в него, как на допрос
За слабость и беспечность.

Несу не найденный ответ
Для мудрых и досужих,
Впечатав в серый трафарет
Непонятые души.

Учусь намеки от хвалеб,
В истоках отличать,
Язык - и голод мой, и хлеб,
Я не могу молчать.


Поэт обязан отозваться.

Поэт обязан отозваться.
Поэт обязан отозваться
На каждый вдох своей страны,
И рамкой гневного абзаца
Все недомолвки устранить,

Он где-то там, за тенью окон,
За светом улиц и дорог,
Один в молчанье одиноком,
Судьбы не признанный пророк,

Он критик почестей и славы,
И непрерывной лжи властей,
Срывал бесправия отраву,
И гуманизма видел свет.

Он сохранял и часть, и волю
Немногих тех, кто вопреки
Дубинкам, обагренным кровью,
На площадь нес свои стихи.

Он, оставаясь незаметным,
Со всеми шел, сомкнув ряды,
И гулкой поступью столетий
Тиранов рифмами давил.

Поэт, тебя всегда боятся,
Ты неподкупен и упрям,
То в маске бедного паяца,
То Гамлет недостойных драм,

И целью наполняясь главной,
Народу правду говорить,
Строкой возвышенной таланта
Труби свободу и гори!