Имя у него было не простое.

Рассказ.

Был у меня знакомый дворник, не Герасим, конечно, но тоже видный, даже могучий всей своей мужской ладью, но пил, и не мог из этого похмельного состояния никак выйти. Иду мимо рано утром, а он совковой лопатой по белому снежку размахивает, залюбуешься.
Порядок у него в его хозяйстве, надо сказать, был, за что и держали, видимо, и терпели его пьянство. Отоспиться, все переделает, как метеор.
Имя у него было не простое, то ли Влад, то ли Стас, умное и волевое. Жена у него здесь же была оформлена, а он, значит, вместо нее работал, потому что никакого официального свидетельства о себе по каким-то причинам не имел. Очень уважительно о ней отзывался.
Со мной просто поговорить останавливался, передохнуть, но так я и не поняла, то ли он сидел, то ли освободился, скажем, досрочно, но к милиции наведывался и в законах хорошо разбирался.
Тема с законами выплыла после случая, когда однажды наткнулась я где-то на пустыре на нож, не кухонный, не ржавый, не гнущийся, а как стрела с двусторонней заточкой. У простых ножей ручка всегда толстая, чтобы сила в нее уходила, а тут ручка тонкая, продолжение лезвия, но все сделано фабрично и со вкусом.
Что делать с этим ножом, я не знала. Домой нести побоялась, а раз нашла, думаю, отдам Владу, не простая это вещь, нож. Даже от того, что его в держишь в руках, пробирала оторопь от одного его вида.
Влад нож взял и как-то сразу преобразился. Мужчина все-таки, и ножи для них привычное дело, не разбрасываются ими, во всяком случае.
С это дня я Влада потеряла. На работе его не было. И уже стала переживать, как бы чего не случилось вот этого самого незаконного. Но дело не дошло, а приняло другой оборот.
Это я уже потом анализировала, что может сделать с человеком наличие у него оружия, пусть даже холодного. Нигде применять его он не собирался, не такой он был человек. Не слабый, чтобы им защищаться. И не убийца, чтобы мстить, или добывать себе с помощью него пищу.
Он словно рожден был с ним и рос в одной колыбели. Это был одухотворенный символ силы, и вместе с тем разума, как у восточных борцов правила, по возможности не убивать. Как бог для верующего, внутренний стержень стойкости, морали и поклонения.
Он выпрямился в отличие от тургеневского Герасима, и заговорил со всеми с чувством собственного достоинства, с убежденностью в своей правоте, без страха и зависимости, чего ему так не хватало. Я уверена, что он уже получил паспорт, нашел работу, за которую его бы уважали, и жену, которую он оберегал в бытность дворником, одел обул как принцессу.
Вы подумали, что все дело в ноже, нет, все дело в имени, умном и волевом, чтобы не сломиться от грязи человеческой, и остаться таким же кристально чистым, как лезвие, выкованное из высококачественной стали.