Стихи о себе

Поставим памятник себе.

Поставим памятник - себе,
Отполированный до блеска,
Недостижимой высоте
И всем оставшимся без места,

Найдем для надписи строку,
Не поняв спрятанного смысла,
Чтобы заполнить пустоту
Не отбеленным обелиском,

И тайно высушить слезу,
И ждать, старея незаметно,
Когда кому-то привезут
Знакомой лести монументы.


Проживу без слез и опасений.

К вечеру на кухне, за кефиром,
Осознав прожитый в спешке день,
Ощутишь за рамками эфира
Пустоту бессмысленных потерь,

Все уходит в память безвозвратно,
Где-то там всплывая иногда
Разделенным без остатка кратным
На недели, месяцы, года,

А пока не считанной тревоге
Передам не наступивший сон,
А себе, обязанной не многим,
Душ не окрыленное родство,

Проживу без слез и опасений
Ночь, еще не ставшую числом,
И явлюсь за новым пробуждением,
Чтоб отправить старое на слом.


Отцу.

Ничего о тебе не знаю,
Те случайные новости-крохи
Растолковываю, разгрызаю
Хромосомную память крови.

Я твое создаю подобие,
По свои чертам и привычкам,
Ты красивый и очень добрый,
Из легенды пророс, из притчи.

На ходу сыромяжной плетью,
Осадил свою непокорность,
Нищеты кругом не заметил,
Где твои разрастутся корни.

Как ты мог, и не смог, я знаю,
Без меня уходил и верил,
Я тебя воссоздам из зарев,
Обрету тебя из мгновений.


Зачем я женщина, не знаю.

Зачем я женщина, не знаю,
Не уважают в жизни слабых,
Чтобы на место указали,
Чтоб унизительно, ты - баба,

На снисхожденье обмануться,
Сочувствий подавляя горечь,
И возвести в число презумпций
Свою ущербность, а не гордость.

И век доказывать кому-то
Других умов приоритетность,
Переживать всегда подспудно,
Смочив наивностью ответы.

Всегда за легкостью суждений
Скрывать безвыходную зависть,
Не в силах сдерживать истерик,
Оргазм от самоистязаний.

Зачем? Уйти и раствориться
В одной безликой биомассе,
Средой молока и икринок,
И размножаться безучастно.


Здравствуй, старая береза.

Головы моей не хватит
Вверх подняться за тобой,
Не узнать тебя в халате,
С почерневшей берестой,

Раздалась и вширь, однако,
Вспучив круглые бока,
Простояла век одна ты,
Вспомни, как была тонка,

Как кружилась в хороводах
В легком ситце по весне,
Как дарила неохотно
Время грустной седине.

Жизнь любого искорежит,
Не представить даже, как,
Здравствуй, старая береза,
Вот тебе моя рука.


И только солнцу суждено блистать.

С уверенностью правоты законной,
В защите от любых вторжений,
Встать и вдохнуть двери балконной
Желанный холодок телодвижений.

Воды согреть для чая родниковой,
Трав заварить, смакуя аромат,
С яичницей нежирного бекона
Прочесть столбцы газетных передряг,

Одежды ощутить уютное скольжение,
Лифт скоростной сверкает в зеркалах,
Смириться с непривычным отражением,
Ключи, мобильник, сумочка в руках.

Руля коснуться собственной машины,
По собственной дороге в никуда,
Полет амбициозности и шика,
И беззаботности счастливая звезда.

Откроют дверцу, все уже готово,
Овации, ковры и журналисты,
Ты ничего не сделаешь другого,
Остановиться, чтобы поразмыслить,

Зачем ты здесь, и кто они тебе,
И что хотят, восторгами пронзая,
Всего лишь протокол и трафарет,
И зависти открытое признание.

И не поймут, что это только сон,
И только солнцу суждено блистать,
Мечты исчезнут с утренней росой,
Тебя оставив тихо досыпать.


Записные книжки.

Записные книжки телефонов,
Адреса знакомых, незнакомых,
Пробегаю желтые страницы,
Может быть когда и пригодится,

Может быть когда-нибудь присяду,
Отогнав назойливость проблем,
Наберу случайную плеяду,
Устранив для памяти пробел,

И от А до Я по каждой строчке
Длинных списков телефонных лиц
Я проверю имена на прочность,
На надежность собственных границ,

Чтобы снова в чем-то убедиться,
Успокоясь на десяток лет,
Телефоны могут пригодиться,
А друзей как не было, и нет.


Человек человеку враг.

Человек человеку - враг,
И опасность номер один,
От обычных уличных драк,
Сигаретой не угостил,

Не решился на компромисс,
Не уважил пьяных верзил,
До наемников и убийств,
Когда деньги не поделил,

С перепугу устроить кросс
От маньяков и прочих шиз,
Или просто - не видеть слез
Бестолковой своей жены,

Человеку уйти бы в лес,
Там где нет никого нигде,
Не гнетет информаций пресс,
И начальник не жмет к ноге.


Я сегодня увидела старость.

Я сегодня увидела старость,
Не такой, как положено быть:
Уваженья заслуженный статус,
И накопленной мудрости нить,

Я и раньше их видела часто,
Одиноких, глухих стариков,
Но спешила пройти безучастно,
Мне до них было так далеко,

А теперь как-то сразу, внезапно
Мир вокруг поседел, подобрел,
Задышал и беззубо и затхло,
Неумело вверяясь судьбе,

Понимая, что жизнь уходит,
Но усвоив по-своему суть,
Старушонка румянец наводит,
Поправляет увядшую грудь,

Говорят, из ума выжавает,
Остается всесильный инстинкт,
Он подобных в одно собирает,
И за время позорное мстит.


Как часто в поисках друзей.

Как часто в поисках друзей
Мы опускаем руки,
Не тот, кто ближе, кто взрослей,
С кем не пропасть от скуки.

Не тот, кто лжет и говорит,
А ты ему не веришь,
Кто раздает адреналин,
Корыстью дружбу меря.

Вообще, общение с людьми
Характер очень портит,
Никем по сути не любим,
Сам от себя отторгнут,

И, будто на голову снег,
Ты понял наконец-то,
Ты сам тот нужный человек,
И сам себе соседство.

И без хлопот, и без возни,
Внимай ему, как губка,
Ни на кого не заменить
Единственного друга.

Здесь время больше не течет.

Здесь время больше не течет,
И ритм жизни растворился,
Строкой холодной не о чем,
Без объясняющего смысла,

Но в понимающем ключе,
Со всей риторикой проблемы
Менталитетностью ночей,
И просвещенностью измены.

Я к вам, запреты и табу
Имен, традиций, завещаний,
Все, что нарушить не смогу,
Но всю никчемность ощущаю,

Конструктор всех моих идей,
Всех несуразностей в субъекте,
Построй же мне свою модель,
Модель забвения и смерти.


Деликатность.

Учусь, и в старости учусь
Азам тончайших отношений
В неуправляемости чувств,
На обсуждение не щедрых,

Ищу неповторимость слов
Той деликатности забытой,
Предупредительности слог
Точу на камне абразивном,

Плачу за спешку или вздор
Ответной язвой паритета,
И в обозначенности зон
Смываю лести трафареты.


Я помню детскую игру.

Я помню детскую игру,
Мы строили дворцы,
Песок - неподходящий грунт,
Но дети - мудрецы,

Никто нас не учил тому,
Кто должен быть царем,
Но как наказывать слугу
За то, что несмышлен.

Мне говорили, царствуй ты,
Покорность жди вокруг,
А я из круга выходил,
И был слугой у слуг.

Повелевать всегда трудней,
Чем спрятаться в тени,
Спасти послушностью своей
Весь этот хрупкий мир,

И детской мудростью вспоен,
Я не дерзал корон,
Чтоб видеть осени огонь
И слышать грохот волн.


Итог.

Кое-что по мелочи осталось,
Основное сделано почти,
Дом и сын, и дерево на старость,
И стихи, конечно, учтены.

Повидать, да некого, пожалуй,
Отчужденья долгий холодок
Отодвинул всё, что не вмещалось,
В этот преждевременный итог,

Пробегая каждую страницу
Дней и чувств, зачеркнутых теперь,
Ощущаешь четкую границу
Всей невосполнимости потерь.

И желаньем навести порядок,
Удивляясь тленности вещей,
Пробиваешь будто бы преграду,
Что мешает вечности твоей.


Три дня.

Живу три дня, как человек,
На даче у подруги,
Раз в двести это лучше, чем
Ну где-нибудь на юге.

Песок, и сосны, и залив,
Балтийского приморья,
И солнца ветреный зенит
Смещенности природной,

Какая даль, волна с волной
Бежит барашком белым,
И мне за физикой одной
Смотреть не надоело.

Когда от дома только шаг,
И отдыхай по-царски,
Не знаю, что она нашла
На островах Канарских.


Вчера стучали ветры в стены.

Вчера стучали ветры в стены,
Ломились в форточку гудя,
И стекла сдержанно темнели,
Пытаясь защитить меня,

В изгибах корчилась береза,
Вороньим гнездам карусель,
Стихи обрушивались в прозу
Бессодержательностью всей,

А утром - небо голубое,
Прищепкой ёжился балкон,
И только окнами пробоин
Чернели скопища ворон.


Вот не хочу писать о лете.

Вот не хочу писать о лете,
Тепло, листочки и трава,
Как будто в дерзости последней
Спешат освоиться в правах,

Мол я расту, смотри, любуйся,
Завидуй силе возрожденья,
Ты, одинокая бабуся
С нерасторопностью в движеньях.

Уставшей памятью хранить
Обречена ошибки века,
Ты не способна обновить
Процесс состарившихся клеток,

Не можешь радоваться ты,
А лишь пророчески злословить,
Не видя юной красоты,
Не понимая бунта крови.

Ты в тихой немощи своей
Живешь, всё больше отдаляясь
От бурной трепетности дней,
И ничему не удивляясь.


Комплексы.

Заряды спрятанных эмоций
Совокупить с идеей злой,
И породить такого монстра,
Который комплексом зовём,

Переживаем страсти детства,
В характер воплощая их,
Нас тяготит неполноценность,
Сверхполноценный тоже псих,

Вот так эмоции контузят,
И прет навязчивость идей,
Не помогает даже Муза,
И нет спасения нигде.


Без морей и самолетов.

Рюкзаки, корзины, сумки,
Привокзальные заботы,
Едет кто-то и к кому-то,
Едут тесно и свободно,

Где-то там участки, дачи,
Неудобные постройки,
Труд физический затрачен,
И корней своих истоки.

Едут темные лошадки,
Едет серость и отстой,
У господ другие тракты,
И отдельный домострой.

Выживает люд рабочий
Без морей и самолетов,
Электричкой заморочен,
Расписания осмотром,

Едут Плюшкины в вагонах,
Всё в хозяйстве пригодится,
Разговор дорогой долгой
Раздобрит усталость в лицах,

Многолетнички под зиму,
Стельки, пластырь, антитля,
Некондицию разиням
Втюрит новый спекулянт,

Доски, псы, велосипеды,
Спят, звонят, читают, жрут,
А приезжему соседу
Скажут: В Питере живу!


Уже старик, а все еще мужчина.

Бежала за троллейбусом, запыхалась,
Он ждал и, переполненный заметно,
Растрепанностью нервничал на выходе
И тяжелел на каждом километре.

Присесть бы, расмечталась, кто-то кашлял,
Вися на поручнях, замыленный в щетину,
Совсем уже убогий старикашка,
На вид ещё порядочный мужчина.

Тут кто-то вышел, нехотя проснувшись,
Ему бы сесть, но, уступая чинно,
Стоять остался, вежливо прогнувшись,
Уже старик, но всё ещё мужчина.


Умей сказать подруге нет.

Умей сказать подруге нет,
Её назойливости доброй,
Отсечь вмешательство извне,
Что нападению подобно,

Приспособленчества союз
Без размышления разрушить,
И снять ответственности груз
Перед наивностью подружьей.

Умей отречься от похвал,
От липкой наглости участья,
Сдержать банальностей обвал
Непримиримостью кричащей,

От тли вопросов отойти,
Найдя единственный ответ,
Без оправданий, без прости,
Умей сказать подруге нет.


Вначале старится душа.

Мне говорят, душа бессмертна,
Вначале старится душа,
А с ней твоё больное сердце,
Давно уставшее прощать,

Одни уходят слишком рано,
Другие всё ещё живут,
Но как бы вовремя на старость
Накинуть времени хомут,

В таком замедленном прощанье
И всетерпимости к другим
Терзаем близких мы нещадно
Существованием своим,

Беззубость истиной не вправе
Ни наслаждаться, ни владеть,
Но даже трусость не избавит
Ждать с тихой ненавистью смерть,

Не меч в бою, змеиным жалом
Разит никчемную бесцельность,
И равнодушно провожает
Без сожалений и оценок.


Как-будто акт самосожжения.

Как это точно! День рождения,
Точнее, миг, мы отмечаем,
Начало взлетов и падения,
И бесконечность повторения,
И нашей вечности начало.

Как это грустно! День рождения,
Не день, а целый год теряем,
Как в неизвестность отторжение,
Как будто акт самосожжения
Незавершенности астральной.

Как это важно, в день рождения
Нам не забыть поздравить друга,
Дать импульс новому движению,
Чтоб совершился во спасение
Побег из замкнутого круга.


О себялюбии.

Есть себялюбие пустых,
Чужими мыслями наполнить
Себя, и тут же подарить их,
Не утруждаясь. чтобы помнить.

Есть себялюбие больных,
В ком алчность с голодом похожи,
Чужое красть, есть за двоих,
И все хотеть, что только можно.

Есть себялюбие простых,
Собой обычно недовольных,
И большей ценности для них
На свете нет, кроме свободы.


Не я презирал..
Не я убегал из расставленных пут
Величия истиной спорной,
Не мне угрожали, меня не поймут,
К чему я стремился упорно,

Искал я дорогу к себе самому
Свободой, заброшенной к звездам,
И мерил страданием ту высоту,
В какой одиночеством создан.

Не я презирал честолюбия плен,
Судил вожделеющих власти,
Я близко стоял, но отречься сумел,
Руки не подав тем несчастным,

Бегу искушений себя простотой,
Но враг восхвалений и гимнов,
Горю возрожденья усталым костром,
Найти, воссоздать и погибнуть.


Диалог.

Вот и стемнело, ловлю себя мыслью
Кому-то и что-то всегда говорить,
Слова повторяю для роли артиста,
Ношу на лице несмываемый грим,

Мы ищем себе собеседников дома,
Всегда разговор постоянный с собой,
Нетрудно найти оппонентов у бога,
Шкафу подмигнуть в отчужденности злой,

Два мира, сближаясь, готовы отречься,
И тут же, замены не видя другой,
Творят для общения идолов вечных,
Иллюзий своих воссоздав диалог,

Ночные рельефы сгустившихся зданий
Охотно со всеми идут на контакт,
Вопрос отношений открытостью задан,
А сможем ли мы замолчать? Никогда.