Стихи о природе.

Черные деревни да печные трубы.

Зашуршала осень, облетела ветром,
Небо раскачала хмарью дождевой,
Промокнула парки желтою салфеткой,
Хорошо - не лето, хорошо - не зной,

Да уж, покрутило градусов под сорок,
Никогда такого не было у нас,
Подступало пламя жаркой полосою,
Будто шел с напалмом боевой спецназ,

Черные деревни, да печные трубы,
Памятью военной по больному жжет,
И по-стариковски осенью простудной
Кутаются люди, было бы во что.


И только ночь.

Еще листва деревья украшает,
Еще цветы газонами разят,
Но осени не видят горожане,
Не чувствуют ее холодный взгляд.

Горячий зной пылающего лета
В жаровню обративший твердь,
Переродил состав зеленых клеток,
Совсем не запланировав стареть.

И травы поднялись, ожили рощи,
Июльский снова говорок стрекоз,
Машины дождь размеренно полощет,
И небо ждет неотвратимых гроз,

И только ночь одна не совпадает,
И темнотой подкрадываясь в рань,
Туманом первым сокращая дали,
Совсем не расположена играть.


Сквозняки.

У нас дожди, и небо почернело,
И ветер возбуждает сквозняки,
А сквозняки артачатся зачем-то,
Не с той сегодня вставшие ноги.

А им бы пробежаться хорошенько,
И выветрить протухшие углы,
И обнаружить с ловкостью ищейки
Всю эту политическую гниль.

Снести волной настойчивого ливня,
Все это громогласное жулье,
Одной патриотичностью наивной
Сжигающее нас, а мы живем.

А мы свое спасаем погорелье,
Для перемен не созданную страсть,
И закрываем форточки и двери,
Чтоб сквозняки не выветрили нас.


***
Вот и все, закрыли двери,
У окна мое местечко,
День заботами измерен,
Еду радости навстречу.

Подышу дождливой хмарью,
Пеленой воды промозглой,
Бессердечностью охаяв,
Убегу на дикий остров,

Там ночуют альбатросы,
Налетавшись, накричавшись,
И разлапистые сосны
В одиночестве скучают.

Успокоюсь в ощущеньях
Беззаботности последней,
В непосредственности щедрой
И растерянности летней.


Грозовое.

Перед грозой все стихло, будто сжалось и возвратилось в звук первоначальный.
Оцепенев, стояли сосны, им виднее было приближенье силы атмосферной.
Макушками касаясь низких туч, они благоговели перед ними,
считая собственную высоту ничем, перед массивом грозовых скоплений.
Чайки не летали. Облепив большие камни, ждали эха.
Вода стояла чашей удивленья, сама же, испаряясь, родила сих монстров,
и теперь они росли, росли в размерах,
и заполняли все пространство между соснами и морем.

Капельки дождя смочили пыль на пляже, обезлюдевшем мгновенно.
Народ поспешно заводил машины, сигнальными огнями увозя всех близких подальше,
где не так опасна предстоящая гроза.
Полил тягучий дождь, шурша в иголках хвои, как будто сглаживая кроны,
как будто оживляя их от анастезии.
Всколыхнулся от прохлады раскаленный воздух,
где-то там громыхнуло, в отдалении, планомерно приближаясь,
предупреждало, что оно уже пришло.

Сверкнуло молнией, и не одной,
слепящим светом озарило земли покорность перед божеством,
разрядами треща, ионизируя чистотой живого кислорода.
Дождь смешался с ветром, а берег с водой и небом.
Гремело рядом, наверху, над головой,
катило глыбами, сшибало ненавистью, яростью обвалов.
Дождь лил теперь, как водопад, ликуя орошал,
смеясь от страха больше, чем от гнева, но силу не терял, торжествовал заносчиво.

Прорезалась внезапно морская хлябь, светлея отголосками раскатов,
и тучи уходили на восток, прощаясь с соснами,
а запад опять чернел и приближался.
И в этом промежутке солнце на голубом бездонном небе воцарилось,
усмирив дракона, ненадолго.


Отлив.

Купаться холодно, отливом
Морское обнажило дно,
И камни мерзнут сиротливо,
Лишившись матери родной.

Вода всегда уходит тихо,
Зато приходит, как война,
И замирает в сонных бликах
Еще сердитая волна.

И непрогретые глубины
Пугают летней синевой,
И август кажется бессильным
Июльский обнаружить зной,

Идут, сгущаются отвесно,
Чернеют ветром облака,
И ждут от осени известий
О наступлении врага.

Берег.

Прихожу к тебе, как на свиданье,
Ты мне рад и ластишься, как зверь.
И прощаешь, осуждая втайне
Грех моих ошибок и потерь.

Мне тебя так часто не хватало,
В дни, когда недавняя любовь
Стала тем уже ненужным хламом,
Что на берег выбросил прибой

В дни, когда осенних ветров нити
Не собрать в единый толстый жгут,
Ухожу в простор твоих укрытий,
И надеюсь, что меня там ждут.

Мы с тобой давно-давно знакомы,
Эхом дюн приветствуешь шаги,
Ты телохранитель мой в законе,
Береги меня, мой берег, береги.


Чайка.

Я видела белую чайку, большую белую чайку,
Больше, намного больше, тех, что летали рядом,
Откуда она, случайно, или в каком отчаянии,
Ветру, мне показалось, только была и рада.

Как она воспарила над тенью унылой суши,
Грацией закружила, кругом прошла почетным,
Берегом и заливом, сосен едва коснувшись,
Уверенно и красиво, крыльями только черными
.

Морской пейзаж.

Морской пейзаж, обычная вода,
Обычная пространственная лужа,
И горизонта ослепляющая даль,
И шум своей массивностью загружен.

Там облака по небу разбрелись,
Кучкуются в причудливых объемах,
И ветреность по глобусу Земли
В своих перемещениях огромна.

Захлопотала чайка над водой,
Врезаясь, на поверхность опустилась,
Ей может быть не хочется одной,
И для полетов требуется стимул.

А море, расположенное к ней,
Барашками рассыпчато смеется,
Все выше амплитудою качель
Веревочки, привязанные к солнцу.


Пожухлость.

Разъяснится и холодом опустит,
Пожухлостью в болотный перегной,
Останутся рябиновые бусы,
Красуясь в отражениях собой.

На стеклах запотевшая обманность,
С утра лучами теплится восход,
Сочась еще еловостью гуманной,
Уже грозит закованностью в лед.

Затучье отсыревшей чередою
Уходит, не прощаясь, на восток,
Рождая фантастических чудовищ
В осенней оголенности дорог.


Вперемешку солнце с теплым ветром.

Что-то ты сегодня расшумелось,
Там у камня вспенилось совсем,
Налетаешь с силой неумелой
И грозишь, не ссорившись ни с кем.

Ночью дождь мочил до посиненья,
Надоевшей сыростью бубнил,
А с утра расщедрившийся Север
Облакам мазнул на хвост белил,

Вперемешку солнце с теплым ветром
Разбросал по мокрому песку,
Прикоснулся ультра фиолетом,
С чуть солоноватостью на вкус.

Море, край, а чайки-то летают,
С легкостью пронзая гребни волн,
Глухотой охвачены тотальной,
Но предвидя сказочный улов.


Возрождение.

Тончайший воздух, как дыхание земли,
Как запах травостоя и грибницы,
Стрекозами июльскими звенит
И воздает влюбленности сторицей.

Здесь терпкий дух природной чистоты
Сольется с духом вечного начала
И вдохновит еще не зрелые ростки
Для новых необузданных зачатий.

Познавший идеальности портрет,
Реальностью разумной отразится,
Сняв навсегда мифический запрет
С познания нетронутой страницы.

Как часть души, синонимом любви
Дух выпрямит свое самосознание
Таким упрямым светом изнутри
Воспрянуть, утвердиться заново,

Как вечная идея высших чувств
Преодолеть все вехи разложения,
Чтоб воплотить далекую мечту
Своим неукротимым возрождением.


Летнее.

Что-то потянуло северной прохладой,
Чайки раскричались, им садиться надо,
Тучищи все ниже, крадучись свисают,
Тяжестью своею напуганные сами.

Где-то громыхнуло в темноте за лесом,
По макушкам сосен децибельным треском,
Капнуло на руку, может быть, смолою,
Говорят, при грозах разбивает хвою.


Ольха.

Ольха растет, а верба поредела,
Чего бы ей, и солнце, и вода,
И близостью случайного соседа
Счастливилась бы, пела и цвела,

Одной семьей, болезненная тонкость,
И серостью разбавленной слезит,
Склонилась в неустойчивости ломкой,
Макушкой доставая до земли.

Зато ольха, и в ширь, и густотою,
И множеством давлеет и теснит,
Вниманием других не удостоит,
И братством не откликнется лесным.


Степь.

Солнце присело на край небосвода,
Ночь и прохладу устало встречая,
Черных грачей необъятная свора
Сразу полнеба затмила печалью,

Желтых колючек острые иглы
Рдели на солнце, дрожа и играя,
Ветер промчался по теням их длинным,
В жаркий песок семена осыпая,

Степь уходила далью пугливой,
В синем тумане скрывая дороги,
Где-то луна осторожно парила,
Чтоб не обжечь непривычные ноги,

Кажется, все настороженно тихо
Пряталось, отдыху день уступая,
Словно предвидя опасности лихо,
Словно последствия все понимая,

Но будто парус белело в бездонье
Девичье платье романтики первой,
Первой надеждой и первой любовью,
Не замечая ни игл, ни терний.


Скрипнет на прощание калитка.

Я приду сюда и успокоюсь,
Замолчу, прислушаюсь, пойму,
Все здесь совершенно не такое,
И никто здесь не обязан никому.

Для других свое на расстоянии,
Каждый заморочен на себе,
Приоткрою для просушки ставни,
Пусть дневной появится просвет,

Подмету с крыльца иголки хвои,
Посижу на лавочке с чайком,
День неторопливостью подходит,
Вызревает хлебным калачом.

Видя нас взъерошенных, на срыве,
Лечит безмятежностью простой,
В солнечном безоблачном наплыве
Примиряя сердце с пустотой.

Скрипнет на прощание калитка,
Я приеду, скоро, насовсем,
Ставни пусть останутся открытыми,
И дежурный оставляю свет.


Откуда столько облаков.

Откуда столько облаков,
Тяжелых, мрачных,
Как по велению богов
Дождями плачут,

Или как сеткой моросят,
Сырая серость,
Июнь надеждами иссяк
На загорелость.

И дышит северный циклон
Дыханьем жестким,
Бросает градины в лицо
По-детски горсткой,

А берег теплый всё равно,
И море - ванна,
Я убегаю босиком
По-женски плавно,

Я возвращаюсь и грущу,
Что солнца нету,
По предсказаниям вещунь
Проходит лето.

После дождя.

После дождя трава лежит
На солнце, каплями сверкая,
И словно просит, опиши
Меня, зеленую, стихами,

И словно просит, подыши
Вот этой чистотой и летом,
И с хрустом спелости свяжи,
И с вдохновением ответным.

Покой и мир, природа ждет
Ещё тепла на август светлый,
Но по утрам уже свежо
Напоминанием заметным.


Мокрый дождь.

Монотонно-капельная влажность
Провисает просинью сосновой,
Холодком по-августовски вяжет,
Шумом убаюкивает сонным.

Так успокоительно знакома
В перестуках мокрого дождя,
Нет, не осень, нет, она не скоро,
И придет сама, не надо ждать.

Тишиною дождь остановился,
Теплым испарением ответил,
И мгновенно высыхают листья,
Переменный поглощая ветер.


Шиповник.

Отцветет шиповник
и наступит осень,
Ягод витаминных
коралловая россыпь,

По-июльски жарко
иногда ночами,
Не уснуть под вальсы
мошек с комарами,

Розовая нежность
на колючих ветках
Лепестками платит
за вниманье ветра,

Терпкие кругляшки
с красными боками,
Не спешит шиповник
к осени с дарами.


Туман в окне.

Туман в окне, и шторка пузырится,
Я представляю, что сейчас на пляже,
Сидят у стен нахохленные птицы,
И ветер мнет песок и будоражит.

И никого, и воздух мокр наощупь,
Барашится прибой, откуда-то из туч
И с бормотаньем валуны полощет,
Предвосхищая неминучесть стуж.

Светлеет, день теплом зарнится,
Отчетливее очертанья крыш,
А шторка продолжает пузыриться,
А ты всё за компьютером сидишь.


Кувшин.

Нет, не мне тебя любить, золотая дива,
Раскололся твой кувшин у воды игривой,
И во что набрать теперь хладной той водицы,
Распечалила судьба сердце у девицы.

Юность тоненьким шнурком подвязала груди,
Локон легким завитком вдохновенье будит,
Скользкий камень у ручья каплями играет,
Черепки собрать нельзя на пологом крае.

Лес дремучий сторожит тишину у кручи.
Солнце жарким угольком спряталось за тучи,
Раскричалось воронье по верхушкам ивы,
Вечер сумрака платок по плечам раскинул.

Не грусти, моя печаль, дело наживное,
Я куплю тебе кувшин и уйду с зарею,
Неберешь в него воды, родниковых капель,
И останешься одна на холодном камне.


Деталь важности.

У берега есть важности деталь,
Не те его ландшафты видовые,
А те, кто там способен обитать,
И выживать без радужных идиллий.

Песок и камни, редкая волна
Перевернет с испугу дно морское,
В который раз решится не понять,
Что кончились запасы все съестного.

И чайки спят, что бестолку летать,
Скорее человек гуляющий покормит,
Но не успеть открыть бывает рта,
Как стаи на дележ слетаются вороньи.

Они тут прописались на века,
На редкость несговорчивые птицы,
Весь день неподражаемый вокал
Над берегом прерывисто басится.

Пустеет к осени полуголодный пляж,
И детских голосов уже не слышно,
И только песни пьяные гуляк................



Пробуждение

Мартовская оттепель коварна,
Не весна, не тает, не плывет.
Только люди в состоянье парном
Совершить готовы перелет

Через снег, предчувствуя движение,
Через толщу зимних непогод,
Ощущая тонкое брожение,
Основных инстинктов наворот.

Хочется встревоженную память
Навести на спящую весну,
Чтобы из прожитого годами
Воссоздать рождений полосу.

Небо чуть поярче, чуть повыше,
День длиннее. ночь не так темна,
Позову, и кто-нибудь услышит
В этом пробуждении меня.