Суета сует.

Свои обещания надо сдерживать раньше, чем их произнесешь. Никто за язык не тянет. Сказала, что больше не напишешь ни одного комментария, значит не напишешь.
Но я не убеждена, что именно мои комментарии не нужны. Журнал потому и "живой", что есть возможность комментировать.
Но это так, к слову. На самом деле все намного сложнее. Была не так давно статья у кого-то о засилье журнала журналистами. Даже сравнение приводилось о недопустимой частоте их пребывания на один квадратный метр. А ведь это диагноз.
Вот и ты ощутила последствия этого переизбытка нервных, самолюбивых работяг, которым по роду своей деятельности чуть ли не запрещено писать о себе, а хочется. Ну кто когда обсуждал или жалел эту безымянную сущность, краткое обозначение которой можно при желании обнаружить лишь в самом конце написанной статьи.
Мало того принизительного положения, когда вместо того, чтобы самому оказаться центром публикации, журналист должен неизвестно кого преподносить читателям безусловно как героя, он еще и понимает, что никогда не станет таким героем, а всего навсего функцией отражать вне себя происходящие события. Но с этим журналист мириться не может.
Контент журнала дает возможность такую "несправедливость" устранить, чтобы эта номинальная сущность проявилась в комментариях, и не в простой оценочной фразе или поправке, а в целой тираде, направленной против ничего не подозревающего об этой задавленной протестующей личности журналиста неудачливого комментатора.
Это называется склока. Вот тут он, автор, что называется, герой. Естественно, к нему и отношение, как к герою, всеми такими же с ущемленным самолюбием читателями, которые в силу все того же, но уже читательского положения ограничены самовыражаться.
Сами говорят, что "ни вы ни ваше мнение здесь никого не интересует", и даже не интересно уже, что таких комментаторов в свою очередь должно интересовать. Но именно здесь и зарождается это "злословие", которое характеризует журналистику вообще.
Тот же Оскар Уайльд говорил еще по этому поводу о "дарвиновском законе выживания зауряднейшего", понимая заурядность, как не видеть общего, того, чем богата философская мудрость.
Закомплексованные дельцы новостей, манипуляторы мнений, закулисные организаторы скандалов, - и все это приправлено пустой политической болтовней, на фоне которой, они думают, им удается оставаться читаемыми.
Комментаторство - тоже болезнь, и лучше не допустить, чтобы она перешла в стадию неизлечимости. О своем здоровье надо время от времени не только думать, но и заботиться.