Полемическая проза7

102-ой способ носить георгиевскую ленточку.

http://www.livejournal.ru/themes/id/28905

В результате прошедших праздников скопилось у меня, значит, несколько георгиевских ленточек, а что с ними делать, не знаю, в смысле куда прицепить. Орденов нет, а мартышкой прослыть не захотелось, возраст у меня уже не молодежный. Привязала я ее в связку ключей, материал добротный и заметный, и хожу. А кто видит у меня эту ленточку на домашних ключах, тот возмущается, что я глумлюсь над победой, а надо было повесить как реликвию в первый угол.
Ну, мне вроде бы и неудобно за свое святотатство, но молчу, чтобы людей дальше на оскорбления не провоцировать. Начнут потом говорить, что они воевали, кровью истекали, нас дураков защищали.
И кто бы знал, что эта ленточка у меня по прямому назначению окажется, защитит меня, как когда-то защищали нас прадеды.
Случилось так, что просматривая почту, оставила я свои ключи по забывчивости в почтовом ящике, взяла почту и пошла. Погуляла вокруг дома, то с одной знакомой поговоришь, то с другой, в магазин зашла, продуктов накупила, и с сумкой тяжелой возвращаюсь. Ищу ключи в привычном месте, их нет. И тут из подъезда женщина выходит, тоже знакомая, вот идите, говорит, возьмите свои ключи, вам бабушка отдаст. И дверь входную мне своей пипеткой открыла.
Как выяснилось дело было так, спускается по лестнице подросток, видит в почтовом ящике ключи торчат с георгиевской ленточкой, и что-то видимо у него патриотическое проснулось от ее полосочек, подумал, что ветеран какой или участник забыл, и передал ключи в соседнюю квартиру. Так они меня и нашли, ключи, а выходит, что защитила от воров и нечестных людей именно эта ленточка.


К слову о революциях.

Даже при наличие в крупных городах критической массы безработных граждан, вынужденных и готовых идти на экстраординарные меры, без четко обозначенного образа врага протестовать просто шествиями по Красной или Дворцовой площади не результативно.
Все последние двадцать лет были протестом против коммунистического устройства жизни, когда взамен предлагалась демократизация и свободный рынок.
Не такой простой вещью оказалось желаемая капитализация, выбросившая за борт вместе с идеологией и всю страну, в бедственном положении которой обвинять получилось что некого, кроме самих себя.
Те, кто награбил и обогатился, живет заграницей, тем, кому досталось меньше, продолжают безнаказанно грабить, находясь на высоких государственных должностях, обеспечивая себе европейский коридор для бегства.
Любое правительство, сколоченное из уличных манифестантов, без казны не сумеет укрепиться и заняться справедливым распределением и трудоустройством граждан, ему останется только объявить мобилизацию, вначале военную, а затем трудовую. А для этого нужна какая-никакая, но идеология, осмысляющая вынужденную диктатуру, которая через двадцать таких же сумасбродных лет обернется новыми протестами.
У безработных только один позитивный выход, очень напоминающий блокадное сообщество, карточки, грядки на газонах, уход за больными и престарелыми, если у тех есть состоятельные родственники, аграрные совместные предприятия и сфера обслуживания, вернее прислуживания. А что тут возмущаться, так живет большая часть населения планеты.
Для русского менталитета такая перспектива не подходит, поэтому умрем на баррикадах.


Фейерверки для зазнаек.

Когда у человека появляются деньги, много денег и конца им не видно, как из волшебного сказочного горшочка валят и валят финансовые потоки, и он только один может себе позволить их тратить, то задумывается этот человек о своей силе, которой можно теперь потягаться с природой, например, тогда он поворачивает сибирские реки вспять, разгоняет облака, вызывает цунами и землетрясения, и тигры у него друзья, и киты ручные.
Другой богатый человек свое денежное могущество пытается доказать обидевшим его когда-то в детстве людям, не высказавшим ему заслуженного уважения, не оценившие его способности, презревшие его самого по цвету кожи, по разрезу глаз, и тогда он создает сеть единомышленников, обучает их на лучших европейских базах, чтобы потом устроить этим зазнайкам фейерверки с башнями.
Каждый богатый человек по своему с ума сходит, плохо то, что болезнь от богатства неизлечима, и можно с уверенностью сказать, что каждый богатый человек для остального общества в этом смысле опасен.
Есть, конечно, такие, кто уезжает на острова и живет там в полной изоляции своей компанией, пока не состарится, но жалеют, что могли и не выкинули что-нибудь этакое.
Богатый человек всегда является потенциальным террористом, а терроризм не обязательно должен быть кровавым, может быть просто вызывающим, когда он один на своей бронированной яхте развлекается, или покупает в собственность чуть ли не все британское королевство, этих чопорных вельмож в корыто тыкает, может быть даже таким любящим и толерантным, и открыть границы своего высоко цивилизованного государства для всех без исключения племен и народов, так что собственным жителям уже места не будет, и вся их вековая история и культура окажется в смешном положении, и нечем им будет гордиться.
Или каждый год устраивать уставшему от бедности народу праздники победы, и говорить ему, какой он великий и непобедимый. Поиздеваться над ним, но так, чтобы тот ничего не понял.
Кровавого террориста рано или поздно вычислят и уничтожат, если он вовремя не перевоплотится в царедворца, и не начнет делать вид, что он борется с терроризмом.


Без всякой логики.

Русского человека медом не корми, дай побазарить. Так и получилось с этой перестройкой, кто-то прибарахлился, а голые россияне теперь кулаками машут, и вполне искренне недоумевают, почему они не миллиардеры.
Вместо того, чтобы за ум браться, опять логику ищут, за кого они пойдут голосовать и кто будет президентом. Кто им пенсии прибавит, кто их лечить будет, кто им жалование увеличит. А того не понимают, что выбирать не придется. Те уже сами себя выбрали, Путин и Медведев. Никто даже не заметил, что только о них и говорят по всем каналам и весям. Не будет такого чуда, чтобы кто-то другой появился и сразу всем понравился.
В Америке там каждый штат своего кандидата предлагает, и не за красивые глазки, а за конкретные дела, мост построил (уже), школу открыл (уже), там люди понимают, зачем они президента выбирают, они его в расчет берут и доверие оказывают. И все равно недовольных тьма.
Россиянам пока не доверяют эту демократическую процедуру, недоросли еще. Да и штатов у нас многовато будет. А кто во власти появляется, так совсем не оттуда, и никакая партия к этому руку не приложила. У нас президент существует сам по себе, а партии сами по себе, и на его логику управления никак не влияют.
Но если так вопрос стоит, Путин или Медведев, так по-моему лучше Медведев. Разные у них амплуа выработались. Путин, он вышел во время совершеннейшего разброда, когда нужна была сильная рука, когда ни флага, ни герба даже не было, инвентаризацию всего имущества провел, на руководящие посты своих людей проверенных назначил. Сам же Медведева предложил, за что ему и спасибо.
Медведев уже на другой волне взошел, на отстоявшейся от первоначального накопления капитала, и своей кажущейся слабостью только пользу принес, народ в себя поверил, самостоятельно думать начал.
Если опять Путин будет, это как возвращение в те неспокойные годы, это людей нервировать будет воспоминаниями всякими. Теракты, они и при Медведеве конечно есть, но уже не такие свирепые, и с боевиками научились разбираться, крошат без счету. Но главное, что народ больше не думает, что это спецслужбы все устраивают.
Да и Путину похоже нравится с трубами заниматься, китов метить, тигров оберегать. Человек он больше хозяйственный, чем политический. Поэтому я за Медведева, сразу скажу, и без всякой логики.


Адвокат и Красная шапочка.

Жил-был адвокат Навальный. Приходят к нему однажды лесорубы и говорят:
- Посоветуйте, в нашем лесу Волк съел Красную шапочку и ее бабушку, что нам делать, продолжать рубить лес, или спасать Красную шапочку?
Навальный почесал затылок и тоже говорит:
- Красную шапочку так и так надо спасать, это вам по сюжету сказки положено, а если лес перестанете рубить, деньги потеряете.
Лесорубы плюнули на деньги, взяли топоры, убили Волка и спасли бабушку и ее внучку Красную шапочку. Дома у них жены спрашивают, где деньги. Не стали они своим женам сказки рассказывать, выложили все как есть, мол виноват Навальный, плохой совет дал.
Тогда жены всей гурьбой отправились к Навальному и тоже говорят:
- Как же так, даете плохие советы, а лесорубы между прочим могли бы целый миллион за это время заработать.
Навальный видит, что женщины расстроенные, и тоже говорит:
- Вам миллион денег жалко, а Красную шапочку не жалко?
Но женщины не успокоились и пошли сразу в Следственный Комитет жаловаться на Навального.
А в Следственном комитете там еще похлеще Волки сидели, как узнали они, что это Навальный посоветовал их кореша замочить, так сразу уголовное дело завели, только не на лесорубов, а на Навального, потому что адвокат по их мнению не советы давать должен, а разъяснять законы и предупреждать преступления.
Узнала об этом бабушка и ее внучка Красная шапочка, и пошли они в суд и всю правду про свое спасение рассказали. Так появилась на свет замечательная сказка французского писателя Шарля Перо.
Судьям сказка очень понравилась, отпустили они всех с миром, на мертвого Волка дело не стали заводить, так ему и надо, лесорубам администрация решила выплатить миллион за храбрость, а к адвокату Навальному с тех пор толпами только за советами и ходят, потому знают, что плохого не посоветует.


Цензура уничтожает читателей.

Искусство начинается там, где начинается цензура, когда вместо себя выставляешь литературного героя, чтобы сказать таким образом власти все, что ты о ней думаешь.
Талант проявляется тогда, когда волнующие тебя темы находят свободное выражение и обретают благодарных читателей, единственно способных оценить твое творчество, равно как и разочаровать.
Творчество само ищет способ донести себя людям, и никакие властные барьеры не помешают ему встретиться с ними.
Цензура уничтожает читателей, бессильная уничтожить талант.
Талант в отличие от власти ищет своих искренних почитателей, а не скрывается от них в лицемерии и лжи.


Враги пешком не ходят.

Прямо с утра в отдалении заурчал бульдозер, выравнивая площадку для народного фронта. Бульдозерист как всегда старался, но нет-нет да задумается на мгновение и спросит сам себя:
- Что же это за фронт такой, когда ему только площадка 7 на 8 нужна, я понимаю, фронт - это линия укреплений, когда с одной стороны враги, а с другой хорошо оснащенная армия.
Стальной блестящий нож медленно снимал мягкий грунт и всей своей тяжестью уплотнял расчищенное место.
- Один котлованы в лесу роет, другой площадки утрамбовывает, мало им в городе площадок.
Подъехавший самосвал начал сваливать щебенку. За ним уже выстраивались другие с гранитной крошкой. Показался каток, неторопливо подминавший под себя весеннюю зелень.
- Женщин на фронт возьмут, совсем бабы спятили. Мало им дома работы.
Подбежал мастер, размахивая руками и показывая куда-то вправо, мол уезжай. Навстречу надвигалась огромная разношерстная толпа транспарантов, лозунгов с громкоговорителями в руках. Не останавливаясь, она миновала будьдозериста, обогнула самосвалы и каток и, увлекаемая маршеобразной музыкой, скрылась за поворотом.
- Какой же это фронт,- выругался бульдозерист, - митинг какой-то. Враги, они пешком не ходят.
Подбежавший мастер попросил заглушить мотор и стал показывать фронт работ на завтра.
Солнце зависло над горизонтом в вечерней дымке, и тишина после гудящей кабины показалась бульдозеристу наслаждением. И чего они все хотят доказать своим криком, подумал он, шагая через разрытые им колдобины домой


Впечатление от едросовки.

Тут меня одна дама одолела с юзерпиком бабочки в журнале у Турбинского, не нравится ей НАТО, и все, и ООН в придачу, а Обаму так вообще в упор не видит, зато Владимир Владимирович Путин у нее свет в окне, все надежды и чаяния народов мира.
Вот не могут разобраться эти упомянутые международные организации, по ее мнению, в ливийском вопросе, ума у них не хватает, а агрессии якобы через край. И знает она, кто может им помочь, только того, кто знает как помочь, почему-то те не зовут к себе и с ним не советуются, а бомбят Ливию по чем зря свет стоит, и пофиг им на всех младенцев и на спальные районы.
Мне, как и упомянутым международным организациям, тоже пофиг, кто там в Ливии прав, кто виноват, а вот дамочка, надо сказать, интересным объектом для наблюдения оказалась, как прямое доказательство влияния партийно-едросовской принадлежности на женское развитие в смысле формирования определенных бойцовских качеств.
Первое свое вне-едрение на форум она осуществила способом перемещения акцентов, "А если бы ваших внуков убили, чтобы вы делали", вижу, что она хорошо подкована в смысле методики ведения диалога, борьба на территории противника, далее пошла риторика милосердия и миротворчества, хорошо отрепетированная на других площадках с другими оппонентами, слово в слово. Но видит, что и эти аргументы как бы мимо, тогда использовала последний ход, оскорбления, такие как "бред сивой кобылы", видимо по своим ощущениям судит.
Как она разглядела у меня иронию, не ожидала от нее такого таланта, или привыкшие они там с этой иронией сталкиваться каждый день, потому и выработали соответствующие инструкции отношения. И не категоричность моя не прошла мимо, уж она-то ни в чем никогда не сомневается, потому как за ней партийные орды стоят стеной, и ей, в отличие от меня, ничего не кажется, потому что она в этих случаях, когда ей кажется, она крестится, чего и мне дружески советует.
Мне стало жаль потраченного на ее образование времени, её убежденность в правоте своей осталась непоколебимой, и дискуссия у нас закончилась ее саркастическим смехом: Ха-ха-ха!
Совковость, какой бы она не была, коммунистическая, едросовская или христианская, видимо одной природы, идолопоклонническая, а тут, как говорится, в чужой монастырь со своими кумирами не ходють. Вопрос в другом, нуждаются ли лидеры в таких поклонниках, а особенно Муамар Каддафи, чьи интересы они так яростно защищают.


Узнавшие себя в нас.

В годину олигархического вероломства пригласили нас, тогда еще молодых, к столу как-то, специально накрытому для ветеранов предпоследней войны. Ветеранами я всех называю, кто эту и афганскую, и чеченскую пережил, и выжил после войны, а особенно устоял на ногах в последнем горбачевском испытании на прочность.
Этой прочностью, как выяснилось, запаслись не все. Из уютных НИИ в один прекрасный день нас вышвырнули на улицу, работу себе придумывали сами, совсем как по учебнику во времена новой экономической политики, пристраивались сторожами, консьержами, челночнили, репетиторствовали, и все толпами, и, как говорится, все в шляпах, меньше кандидатской за воротами не стояло.
Мне повезло заполучить несколько часов в лицее. Стол организовали районные власти к Дню Победы, накрыли в просторной рекреации парты, ветеранов встречали у входа с цветами. Когда все расселись и подняли рюмки, выслушав вступительную речь, я стала рассматривать еду. Нет, мне не стало плохо, я не впала в обморочное голодное состояние, я даже не знала, как это все называется, то что лежало на столе.
Смутно помню, как чокались с орденами, как пели про синий платочек, но в голове крутилась одна мысль, что-то унести с собой своему ребенку. Это потом, после их ухода, мы все тут же бросились складывать тарелка на тарелку, лихорадочно упаковывать в сумки, в полиэтиленовые мешки, стараясь не смешивать мясное со сладким. Всей этой снеди нам надолго хватило, мы отъедались.
А вот сейчас думаю, почему эту еду не унесли с собой ветераны. У них кроме цветов и орденов несъедобных, тоже ведь ничего не было, и одеты они были в старые, еще военные мундиры, и поехали они домой не в лимузинах, а на трамвае.
Привыкшие к голоду и выстоявшие в лихолетье, не считая себя победителями, они словно продолжали нас спасать. Они таким образом не дали нам умереть, будто узнавшие себя в нас, и приготовились умереть сами.


Герцоги и герцогини.

Удивительно преображается человек, оказавшись случайным собственником какого-нибудь заброшенного деревенского дома, клочка земли на песчаном карьере близ мусорной свалки или протухшего озерца на безлюдной окраине урановых рудников.
Для него не главное, что из этой собственности не выжать ни единого рубля и продать сложно, если только не коснутся этого местечка федеральные преобразования. Сам он туда из своей заграницы никогда не поедет, жить там не будет, и хозяйского глаза никто в этой глухомани не дождется, но посмотрите на лицо этого владельца недвижимостью.
Что-то вспомнился Николай Васильевич Гоголь, у меня не получится так метко и художественно разрисовывать Чичиковых, Плюшкиных, Маниловых, но не заметить их среди нас уже невозможно.
Хозяин, барин, определения совершенно разные, проступает быстрее всего именно барин, оставляя опасения, что хозяин в следствии этого никогда не проснется.
Обладание собственностью почему-то относит нас к возрождению дремучего крепостничества, вместо того, чтобы зародить цепкого предпринимателя, которому лопата и мастерок вовсе не чужды.
Нет, я вовсе не хочу сказать, что Россия, это и есть тот заброшенный клочок земли на песчаном карьере урановых рудников, но только то, что ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову вкладывать сюда приличные деньги ради какого-то благоустройства, и тем более розово мечтать, что здесь будет город-сад.
Вместо этого делового преображения происходит фальсификация личности в ничем не обоснованное и главное, что без всякой вынужденной необходимости, барство, которое даже не озаботилось наличием у него крепостных душ, которых, я уверена, в этой стране трех революций никогда не будет.
Завтра появятся у нас князья, принцы и принцессы, герцоги и герцогини как в Англии, двор и королевство, воображающие из себя цвет нации, которая до сих пор остается на задворках истории и гордиться ей особо-то нечем.


Политическое казино.

"... у них там монархия, там во всем регионе монархия, как наиболее приемлемый способ управления, какая бы она не была, кривая, косая, никто не имеет права вмешиваться в ее внутренние дела"...
Почему-то никто у Путина не спросил, а что касается России, у нас-то что тут, и кто имеет права вмешиваться в свои "внутренние" дела и кому-то оказывать поддержку.
Действительно, Ливия - богатейшая страна, на первом месте по добыче нефти, на четвертом по добыче газа, и все принадлежит Каддафи. Какие тут могут быть рассуждения, и главное, о чем. Вмешиваться или не вмешиваться.
Президенты не нравятся. потому что они не нужны. Может кто пойдет и проголосует за Путина или за Медведева, выборы не за горами, даже если меню не устраивает, а потому что в такой ситуации надо "хавать" то, что дают. Дадут еще Зюганова и Жириновского на выбор, за двадцать лет наслушались, насмотрелись. И все должны понять и поверить, что выбирать не из чего, и что выбирать самим не дадут.
Трех лет хватило, чтобы понаблюдать и сделать вывод, Премьер и Президент не только дублируют друг друга, не установив между собой круг обязанностей и полномочий, не мало не "экономя" затрачиваемые на их содержание средства, но и считают себя достойными этих средств и рассчитывают на них в будущем. У каждого как минимум с десяток замов, команда, советники, помощники, и другие официальные лица, в обязанность которых входит только присутствие при главной персоне и ничего больше.
Вот чтобы сейчас понравилось обычным людям, коалиционность, вот такая командная заинтересованность и ответственность вести страну к благополучию всех, а вместо этого нам предлагают обжевывать их недомолвки и незапланированные выпады друг против друга, такая сценическая демонстрация личностных отношений, которая не содержит никакого соревновательного момента, а только предназначена для того. чтобы подчеркнуть жест бывшего президента в сторону демократии своего протеже.
Такой коалицией вполне мог быть кабинет министров, отраслевых лидеров, совместно с представителями регионов из Верхней палаты Совета Федерации. Парламентаризм в условиях однопартийности выглядит дорогой бутафорией, направленной опять же на содержание партийных представителей, которые о партийности имеют очень даже расплывчатое представление.
Такую коалицию будет полномочно наделить правом принимать законы, благо, что лоббировать будет некому, интерес сменится на прогресс и рационализм.
А на выборы пойдут, увлекшись игрой ставок, на Путина или на Медведева, такое политическое казино предполагается для господ, может быть потому. что эти господа не внушают никаких других качеств и озабоченности ни в своем будущем, ни в будущем своей страны. И еще потому, что проще определить одного ответственного, но не для того, чтобы было с кого-то спросить потом, а на кого все свалить и оказаться непричастным ко всему происходящему. Иммитация выбора такой ритуальной жертвы, кто виноват будет, когда на самом деле жертвой остается никогда ничего не подозревающий народ.



Не хотим кормить Кавказ.

Не хотим кормить Кавказ. Шутки шутками, а дело серьезное. Кого-то в расизме застукали, забеспокоился, что белая раса вымрет, а черная распространится. Он имел в виду наверное не цвет кожи, а цвет волос, потому как кавказцы белокожие в отличие от азиатов.
Блондинки, они конечно поинтересней, но поди разберись, настоящая она, или выкрашенное чувырло, которое через месяц полтора пробьется сединой или той же кавказостью.
Дело не в блондинках, конечно, а в том, что надо менять менталитет. Америка давно уже поняла и выбрала Обаму в президенты. Симпатичный афроамериканец, не бедный, главное, говорить умеет. И ведь понимает, что народ лечить надо. Это его предвыборная программа была.
Американцы, они этим самым расизмом переболели в 19-ом веке, это когда аборигены-индейцы жили в вигвамах и вождю в перьях поклонялись, тогда они цены золоту не знали и меняли слитки на зажигалки.
Теперь всем слышно, что говорят индейцы и по-американски, и по-французски, и по-итальянски, и свой язык не забывают. Чего их не принять, да и не черные они вовсе, а загорелые. И примут, в смысле Европа примет всех беженцев, и правильно сделает. Меняться надо, менталитет, он от слова меняться происходит, но всегда в лучшую сторону.
Вот только наши аборигены не хотят по-русски говорить, нет, не те, которые на севере, чукчи, ханты, манси, которые благодаря одному только телевизору по-русски говорить научились и пишут получше любого русского, которому вся эта цивилизация уже обрыдла, а те, которые на юге.
Не получается у нас с ними на одном языке говорить. Горцы не индейцы, менталитет другой, он у них еще при Сталине-Джугашвили появился, когда полвека нашей страной грузин правил безраздельно.
И никто о расизме тогда не заикался. Всем хотелось быть интернационалистами.
А сегодня наоборот, хочется черту провести раздельную, чтобы не смешивались, потому что это смешение нам на пользу не идет, тип у них доминирующий, и носы, и глаза, а самое главное, что блондинок не будет, это пострашнее всякой оккупации.
А если серьезно, то и Кавказ разный. Обидятся на меня чеченцы, дагестанцы, но они не Кавказ.
Если по аналогии с животным миром определить, то есть там и высоколобые горные архары, и умудренные жизнью скальные львы, и благородные ущельные пантеры, а это волки. Они вроде бы и в горах прячутся, а на равнину тянет, на раздолье.
Невдомек только этому волку, что Россия не ягнята, и никогда таковыми не была, и пора уже сменить менталитет волчий, прекратить набеги и завести своё оседлое хозяйство и жить в мире с соседями.
Но одно уже по крайней мере ясно, что мы себе Обаму не выберем, потому как нам не толерантностью надо заниматься, а страну строить, заново и в который раз. Деньги нам и самим пригодятся.


Для чего Путину средний класс.

Вот для чего Путину средний класс. Недавно сказал, в Думе, где отчитывался за прошедший период.
Многие помнят, точно такие же мечты были у Ельцина. Нам нужен средний класс.
Прошло двадцать лет, а среднего класса так и нет. Опять же Медведев недавно спохватился, что нет у нас оказывается инженеров, даже профессия такая больше в дипломах не пишется, это когда все двадцать лет штамповали юристов и экономистов. Ну а к инженерам, все знают, рабочие прикладываются, это как личный состав к офицеру, чтобы было кем командовать. Вот такое понимание индустриализации.
Фурсенко, тот больше по части ЕГЭ специализируется, проекты образовательные выдумывает, попами вместо компьютеров школы оснащает, предметы сокращает. Действительно, что современному человеку от школы надо, основы безопасной жизнедеятельности, это как костер в лесу поджечь, как в тайге переночевать, как себя накормить всякой подножной снедью, чтобы знал человек, что ему на случай ядерной войны делать, если выживет. А тут другая проблема вырисовывается, вынь да положь средний класс.
Это же всю школу, среднее и высшее образование менять надо. Двадцать лет думали только о том, как эту отрасль
образовательную с плеч государства на плечи народные спихнуть, коммерциализировать, значит, пусть сами мол решают, по рынку ориентируются, каких специалистов готовить, они и наштамповали. И так бы и штамповали до сих пор, если бы кому-то там наверху вдруг не показалось, что хорошо бы народ учить не торговать западными безделушками, а свои нужные себе товары производить на высоком уровне. Но все дело в том, что такая мысля еще никому в голову не пришла, средний класс для другого нужен.
Означает ли это, что по миллиардерам норму уже выполнили, только одного не предусмотрели, что тем миллиардерам в России делать нечего, сбежали все вместе с полученными миллиардами. А что если дать поменьше и привязать чем-нибудь, типа крепостного права, это же и демография поднимется, и народ делом займется. чем пить-то с утра до вечера от безделья.
Тут сразу Китай вспомнился, это же какой энтузиазм был, вот где знания по ОБЖ пригодились бы, тогда сталь варили на кострах, горшки обжигали в самодельных печурках, чугун сами выплавляли, а теперь лес в нашей Сибири валят, пилорамами все обзавелись, это какое народное творчество началось тогда, а мы тут с какой-то непонятной приватизацией носимся, когда уже приватизировать нечего.
Инженеры нужны, чтобы про процесс знали, технологии помнили, чтобы в случае чего подсказать пэтэушнику, как это сырье использовать в своих интересах.
Но это означает и другое, что разочаровались наши руководители в рыночной экономике, так и не поняв ее за насущными распределительными делами и созданием искусственной социальной стратификации, классов, по перестройке форм управления и надзора, когда надо было просто дать народу свободу, о которой он просит, и поверить в него, что разберется он сам без советов и указаний, как коров доить и как лес валить.
Заново будем строить капитализм, убедившись, что ничего путного построить за двадцать лет не удалось.


Не от нас все зависит.

Ну да, весна, луна, или уже фукусимская радиация начинает действовать. Как вы думаете, чего больше всего боятся наши власти, правильно, экстремизма.
Наркотики, преступность, коррупция, инфляция, девальвация, падение рынка котировок (наугад сказала), даже Фукусима перед экстремизмом отходит на второй план, а на первом плане чтобы не было ничего такого ни в телевизоре, ни в интернете, ни в газете, чтобы разжигало вражду между людьми. Национальную, религиозную, между социальными группами ментов и автомобилистов, дальше можно не продолжать, остальные группы не многочислены и опасности не представляют, партии, союзы, дольщики, фанаты, бедные, богатые, москвичи, провинциалы, спортсмены, интеллигенты, студенты.
А мне так кажется, оставь сейчас всех людей на голодном пайке, так этот экстремизм никого и спрашивать не будет, сам объявится. В богатых странах никакого экстремизма нет. Ненавидеть можно друг друга, но вида не показывать и открыто не призывать толпу на карательные действия. Проходи мимо, будто ты этого воротилу в мерседесе в упор не видишь.
Вот стоило Рошалю сказать плохо о министерстве здравоохранения, как тут же разжигание произошло, Голикова Президенту нажаловалась. Стоило Навальному про распил бюджета заикнуться, как тут же в американские агенты его записали, а это уже не простой экстремизм, а международный, тут одной поправкой Веника не обойдешься, в упор видеть не будут, рупь обрушат, вирус запустят, такой, что выкосит страну почище любого экстремизма.
Все страны как страны, а мы на особом положении, буйные мы, или придраться уже не к чему, чтобы в любой ерунде видеть конфронтацию, так получается. Вот сейчас если скажу, что это Жириновский такой закон придумал, сразу нащупают разжигание против Жириновского, если скажу что-то про Путина, значит против Путина. Вот такое принуждение к любви. Но что интересно, всегда с одной стороны он действует этот закон, с нашей, с народной, а им ничего, им все можно. Бедные мы, обманутые, отсюда и злые, и выходит, что не от нас все зависит, и не виноватые мы вовсе.


Ничего не оставлять врагу.

Что-то вспомнился мне товарищ Сталин в книжках о Великой отечественной войне. Немец наступал, Красная армия отступала, и выполняла указание Сталина, ничего не оставлять врагу. Вот и жгли заводы, депо, города, чтобы все лежало в руинах. Устроить фрицам проблемы на оккупированных территориях.
Прочитала сегодня в новостях, что горит Дальний Восток уже, сухостоя много на полях, иногда даже специально выжигают, чтобы обновить пашню. Но у меня ассоциация военная возникла, поджигают, думаю, чтобы ничего не досталась тем, кто сегодня жирует, кто обрек народ на грань выживания, и таким образом он теперь мстит, пытаясь хоть в мести найти удовлетворение.
А теперь еще и в лес не зайди, сдан в аренду предпринимателям, и рыбки не половить на берегу, тоже чьи-то водоемы теперь стали, везде охрана стоит. Как-то пришлось по одному элитному поселку пройтись, так не узнала, кругом одни высоченные заборы, людей не видно, попрятались, боятся чего-то.
А простые люди видимо еще не забыли указ вождя, новоявленные хозяева для них теперь хуже фрицев.


И на старуху бывает проруха.

Сижу это я значит с Емелиным на завалинке в его бложике, и мирно так о цензуре беседуем с ним. Он мне свои беспокойства высказывает, а я его утешаю по-женски ненавязчиво, а самой, конечно, приятно, что поэт все-таки, натура чувствующая, душа тонкая. И тут вдруг...
Нет, я понимаю, что я женщина видная, морщинки меня только украшают и солидность придают, понимаю, что в меня влюбиться вполне можно. И на старуху бывает проруха. Но чтоб вот так скоро, любовь эта долгожданная к одинокой женщине придет и что придет в интернете, совсем не ожидала.
Опера есть такая у Верди, Отелло, называется, прямо про эту любовь, все вроде идет по программе, Дездемона ждет и любит Отелло, слышны победные звуки фанфар, но слава не может быть поделена поровну, между полководцами возникают разногласия, Яго мстит Кассио, а отважный Отелло оказывается втянут в мелкие интриги ревности.
То, что Отелло в конце концов задушит Дездемону, каждый знает, интерес режиссер нашел в другом, в образе ревности. Когда занавес уже вроде бы закрылся после очередного акта, Дездемона в расстроенных чувствах осталась как бы случайно с этой стороны, оскорбленная незаслуженным обвинением в измене, представьте тяжелые балдахины театральных полотнищ, свисающих с высоченного потолка Михайловского театра оперы и балета в Петербурге, и тут, никто в зрительном зале не может понять, откуда эта голова мавра, застряла или высунулась, почти на уровне пола сцены, маленькая, без убора, без всех блестящих регалий победителя, и как бы подсматривает за женой, пытаясь получить доказательства своим подозрениям.
Вот точно такая сцена разыгралась будто по заказу и на нашей завалинке. Врывается, значит, этот самый ревнивец к мирно беседующим блогерам и начинает, впрочем почитайте сами, а я за ссылкой пойду к поэту Емелину.
http://emelind.livejournal.com/219895.html


Мой дорогой глубокоуважаемый телевизор.

Сказать, что десять лет назад было телевидение, когда разогнали НТВ, и что телевидение было семь лет назад, когда начали снимать "поколение П" Пелевина о телевидении, значит обнародовать ложь, когда даже сегодня сами
телевизионщики не знают, каким оно должно быть, это видение мира для всех тех, кто этот мир лишен возможности на данный момент увидеть, чтобы каждый день видеть тех, кому ровным счетом наплевать, смотрят ли на них и что о них в этот самый момент думают.
Пелевин озаботился влиянием ТВ, его искажающей пространство информацией с картинками на потребителей, он хотел, чтобы это потребление стало дозированным и адекватным, но сомневаюсь, что ради этого он корпел над книгой и не один год, общаясь все с тем же самым глубокоуважаемым телевизором.
Художники, как правило, кроме как о себе, больше ни о ком думать и беспокоиться не могут. И потому телевизор не мог так влиять на их творческое воприятие, чтобы перечеркнуть полет фантазии бездумным поглощением пережеванной редактурой информации, а стать предметом анализа, который он Пелевин каждый день имел возможность пристально изучать.
Надеюсь, что Гинзбург, американский режиссер фильма, на своих съемках прочувствовал всю ограниченность пелевинских умозаключений и не преминул перенести их на все поколение ничего не подозревающих россиян, в действительности же использующих телевизор исключительно как мебельный интерьер, ни мало не интересуясь о правдоподобности извергаемого на них речевого потока чуждых коньюнктурщиков. Ему простительно, не наш.
Вот если бы наш Пелевин возник хотя бы по поводу каналов, в которых годами в одной и той же позе сидят одни и те же истуканы, говорящие о чем-то, и годами получают за это бюджетные деньги и дорогостоящую аппаратуру, а россияне даже не задаются вопросом, чьи они, газпромовские ли дармоеды или так, по собственной инициативе время эфирное занимают, в то время как реклама на другом канале стоит огромных денег и идет борьба за каждую секунду, вот это было бы понятным, за что болеет человек, называющий себя писателем, и на что направлено его творчество.


Русский фаллолический радикализм.

Согласна, что искусство первым должно объявить "войну", но не таким же символом. В войне я понимаю изменение действительности к лучшему, когда уже все другие средства перепробованы, гуманизация в основном. Но фаллос, извините, ни войну, ни гуманизацию не олицетворяет, а наоборот, неуправляемую природную силу, которая далека от проблем социального переустройства в интересах большинства, в интересах коренного народа, который оставили на прожиточном минимуме выживать среди дерьма, которое несется из золотых туалетов чиновников.
Фаллос - это прежде всего насилие, по своей функциональности, и никто не даст гарантии, что дубинка не обернется против тех, кого она собирается сегодня защитить.
Но насилие тем не менее понятнее и радикальнее во много раз другого направления в искусстве, иконописного непротивления злу, всеобщего молчания и покорности, которое стремится распространять церковь.
Радикализм сочетается с новыми возможностями воплощения национальной идеи сопротивления, когда используется живая инфраструктура города, и в этом его авангардизм значения. Ни икона, ни полотна из музеев не могут сегодня стать знаменем общественного протеста, а только вот такое сублимированное представление, сплав технократического и биологического.